С тех пор 'ту, что надо' просто жду - а вдруг? А первая звезда у меня в жезле сидит. Сам смастрячил. Звезда занятно огнем плюется. Правда старенькая она совсем, и, похоже, срок ей выходит. Ну да не будем о грустном.
Теперь о ритуале. Я привык к странностям. А вот знакомый мой, Миксер, светлая ему память - в первый раз как это действо увидел - так и сел. На холодный пол картинно сел, и икал долго. Дрожал, хотя уже тогда мужиком был тертым.
Что-то ему тогда не то почудилось...
Окинул я взглядом клетки. По-хозяйски так прошелся вперед назад. Те, кто внутри, даже замерли немного. Ждут. Правда, толстяк в последнее время захандрил. Скучно ему, что ли? Отвернулся демонстративно, да захрапел басом. А жаль, я на него больше всех рассчитывал.
Вдруг тонкие ручонки обвили прутья. Огромные глазища глядят из под копны золотых волос. Умоляюще так. Нет. Не могу. И не проси. Знаю - тяжело тебе. Исхудала бедолага, осунулась. Но с подпиткой в последнее время вообще напряг. Я ж собственно из-за тебя в большую часть походов и хожу. Теперь главное: к златовласке не прикасаться. Сильная она, хоть и выглядит хрупкой и немощной. Подчинит себе, и опять хандра на месяц... Отодвинулся я от клетки с девой. Думал недолго. Раз толстяк не в форме, выбор прост. Иду в угол. Там уже скалится голый череп. Знает, что без него никуда. Удобный он. Незаменимый. Как раз для этого мира созданный. Улыбается и ждет, зараза мерзкая. Знает ведь, что возьму.
Ритуал прост. Достаю веревочку, из цветных нитей сплетенную. Потом на ниточку то, что надо нанизываю, да привязываю. С кем в поход идти, значит.... Сегодня опять с этим костяным товарищем.
Дернул я ниточку, проскользнул он сквозь стальные прутья, будто и не было их вовсе. На плечах саван образовался, а в руках - гизарма, или протазан. Не разбираюсь я в клинках, но выглядит эффектно. Вечно череп с оружием экспериментирует.
Кивнул он, ощерил пасть ухмылкой, и пошли мы. Звезду перехватывать.
Скрипнули ворота, нехотя выпуская нас наружу.
Миксер, сосед мой, мир его праху, выходя за ворота, фразу ритуальную говорил: 'Здравствуй, мир', и улыбался так по-доброму. Мол, тебе не понять, а когда-то...
Конечно, мне не понять - нафига этому миру здравствовать. Мрачнее места не придумать, гори оно синим пламенем.
Идти хоть и далеко, но всё по прямой. Главное на проспект выйти, а он куда надо доведет. Это если поисковая иллюзия не врет, а она меня ни разу не подводила. Аккурат в центр, там, где ратуша - звездочка моя ненаглядная грохнулась.
Прогромыхал мимо трамвай. Пустой, двери-гармошки распахнуты приветливо. Да только табличка над входом фиолетовым светится. А это значит - может подвезет куда надо, а может придерется и не выпустит просто так. Плату требовать будет. Нет уж, мы как-нибудь сами, пешочком доковыляем. Постоял дикий пережиток прошлого на ржавых рельсах, звякнул разок, другой, да поехал дальше.
А мы через туман утренний дальше двинулись. Промаршировала перед нами пятерка гаечных псов. Существ довольно мирных, но береженого как говорится...
Пропустили их, идем дальше. Асфальт здесь встал на дыбы, застыл покореженными серыми плитами. Кое-где торчат в изломах обрывки труб. Ветер гонит обрывок газеты. Удивительно. Как бумага вообще смогла сохранится. Клочок послушно порхнул мне под ноги, развернулся. 'Вчера на саммите большой восьмерки.... Свадьба светской львицы опять не состоялась! ... Семь процентов годовых - миф или реальность?'
Меня начинает разбирать смех. Нет больше никаких восьмерок и светских львиц. Ничего нет. Есть лишь горстка борющихся за выживание.
Хлопнула дверцей телефонная будка, задрожал маревом воздух над трансформаторной. А впереди уже и силуэт ратуши маячит. А рядом с ратушей, что-то странное и громадное - не разобрать. Туман, чтоб его.
Спутник рядом молчит. Он всегда молчит. Если заговорит - удивлюсь.
Сегодня я двуедин. Обычно хожу триедино - помимо черепа, еще и толстяка с собой беру. Отличный довесок. Толстяк у нас специалист по страху. Страх: это вам не банальная дрожь в коленках, хотя и такое бывает. Страх, прежде всего - осторожность. Продумывание действий наперед. Но толстяк в последнее время вялым стал. Пузо отожрал, спит почти всегда. Апатичный, не понимаю я его. Похоже, все ему надоело.
Череп же скалится во всю поганую пасть. Впрочем, он всегда скалится. Не люблю его, но без него никак. Сгинешь да пропадешь. Непрост мой спутник - ой как непрост. В нем и боевое безумие, и жажда крови... Полный набор джентльмена для выживания. Вот мы вдвоем и ходим рука об руку, выживаем.