- Да нет, не верю я в это, и экспертиза показала, что насильственных повреждений на трупе нет, - пробормотал засыпающий Рябинин.
- Кто показала? - не понял Савелий.
- Что пристал к человеку, не видишь не в себе он, - толкнула в бок мужа Устинья. – Пусть поспит, потом расспросишь. Да и стал бы он искать убийцу, - это ж позор на всю семью.
Под их тихие перепалки Рябинин уснул, хотя глубокого сна не было, больное плечо напоминало о себе сильным жжением.
Через несколько часов, телега подкатила к какому-то селению, с перекошенными деревянными домишками, крытыми соломой и камышом. По лужам бегали босоногие мальчишки и старались как можно больше окатить друг друга грязью. У колодца стояла стайка девушек-подростков с коромыслами в руках и о чем-то оживленно беседовала. Мимо проехал человек в кольчуге и шлеме на голове. Все вокруг старались уступить ему дорогу и кланялись. Савелий придержал поводья и посторонился, поклонившись проезжавшему.
Рябинин уже не спал, а только делал вид, и немного приоткрыв глаза, наблюдал за происходящим вокруг. Когда телега поравнялась с всадником, тот спросил:
- Савелий, где ты был? Я не раз посылал к тебе посыльного, князь пир устраивает, стол нужен новый, на пятьсот персон.
- А когда пир? – всполошился Савелий. Я ж всю неделю на пашне был.
- Так через три дня уже, - сообщил всадник и добавил, - смотри, не подведи, а то ты меня знаешь, запорю…
Он стегнул лошадь по крупу, и отъезжая спросил:
- А кто это у тебя в телеге?
- Да немощный, болящий. Грозой его подранило, вот мы его и подобрали к Блаженной нужно отвезти, - ответила за мужа женщина.
- Ну, ладно, послезавтра заеду, посмотрю, как дело движется, - удалился всадник.
- Чуяло мое сердце, вот тебе и пожалуйста. Хорошо, что сегодня поехали, а не завтра, - стала причитать женщина. – Надо Никитку Телегина позвать в помощники, да сына его, крестник он твой, так что думаю, не откажет в помощи. Да наши Михаил с Захаркой тебе подсобят, авось и успеешь к сроку.
Телега, проехав еще минут десять остановилась. Хозяин спрыгнул с нее пошел открывать тесовые ворота. Женщина растолкала притворяющегося Рябинина и пригласила во двор. На пороге дома их встречали две девушки близняшки, в одинаковых сарафанах и только ленты в косах у них были разными. Красота девушек была такой яркой и необычной, что Рябинин невольно не мог отвести от них взгляд.
«Вот уж точно, не в сказке сказать, не пером описать», - промелькнуло в его голове. Одежда на Рябинине взялась корочкой от грязи, кожу на теле стянуло и доставляло дискомфорт.
- Здравствуйте, обратился он к девушкам, и вышедшим на крыльцо парням.
- Это дочери мои, - Настя, - указал Савелий на девушку с голубой лентой в косе, - а это – Василиса, - указала он на девушку с красной лентой. Это - Михаил, мой старший сын, а это – Захар, средний. – А где Василий? – спросил он девушек, поискав глазами еще кого-то.
- Тута я папаня! – показалась из-за забора чумазая рожица мальчика лет восьми.
- Ну, а это последушек Василий, - заулыбался Савелий, указывая Рябинину на сына, – что, стоите столбами, дайте гостю умыться, переодеться, да накормите нас. Еда-то готова?
Девушки засуетились, забегали, парни пошли распрягать лошадь, а младший поспешил к гостю:
- Дядь, а ты кто? – заглядывая в глаза Рябинина, стал он его расспрашивать.
- Человек, - ответил тот.
- А зовут тебя как? – допытывался мальчик.
- Глебом, - почесал затылок Рябинин, вспомнив о том, что так его назвала Устинья и он с ней согласился. Отпираться сейчас было не удобно. «Буду Глебом», - решил он про себя.
- А что ты умеешь? – не собирался отставать Василий.
Рябинина этот вопрос застал врасплох. Действительно, что он умел, кроме того, что искать и задерживать преступников. Но сознаваться в этом ему не хотелось. На выручку ему пришла Настя:
- Что пристал к человеку, как репей, иди Захарке пособи скотину напоить, да дров в баню натаскай, папаня велел затопить.
Мальчик убежал, а девушка пригласила его пройти в дом. Там она полила ему из медного кувшина водой, чтобы он умылся, и подала вышитое полотенце.