Выбрать главу

- Значит, если я умру, меня тоже назначат чьей-то тенью? – скорее, чтобы отвлечься от страшных мыслей, чем из любопытства спросила Тоня. Поверить в то, что она разговаривает со своей собственной тенью, ей никак не хотелось.

- Этого я не знаю, это решают там наверху, - ответил ей голос.

- И давно ты моя тень? – поинтересовалась девушка.

- С осени, - ответила словоохотливая тень, видимо давно мечтавшая нарушить словесный голод.

- А что стало с моей прошлой, шестой тенью? И где пять предыдущих? – допытывалась Тоня.

- Снова-здорово! Я же тебе объяснил, что не знаю. Просто, когда я тебя нашел, ты тогда вечером выходила из магазина. Мне сказали: «храни и защищай», - а потом меня словно одели на тебя, как купол.

- Да я помню, у меня было тогда ощущение чего-то тяжелого, и мне казалось, что моя тень то опережала меня, то отставала, и я решила, что это от переутомления, зрительные галлюцинации, у меня тогда трудный день был.

- Именно поэтому я тебя и нашел, эмоции у тебя зашкаливали, что-то вроде энергетического потока от тебя шло, как северное сияние. И меня словно магнитом к тебе притянуло.

Пока тень объясняла свое появление, Тоня про себя подумала: «Вот когда впервые проявились признаки шизофрении. Надо было тогда съездить в областной центр и проконсультироваться у специалиста. Вдруг я теперь буду социально опасной. А этот голос будет мной повелевать и заставлять грабить и убивать людей. Вон как ловко у него получается…»

- Тьфу, ты! Вот дура! – выругался голос. – Я ей про Ивана, она мне про болвана! Я тень твоя, а не шизофрения! Ну, что мне сделать, чтобы ты убедилась в этом?

После секундной паузы голос потребовал:

- Так, вставай! Повернись против солнца.

Тоня встала, как велел голос.

- Вытяни вперед руку!

Тоня вытянула.

- Держи ее так и не шевелись, - продолжал командовать голос.

Тоня увидела свою полуденную тень, она была маленькой, затем на ее глазах тень стала расти и уже, почти вдвое превысила ее собственный рост. Рука тени стала ей помахивать, хотя ее собственная рука оставалась неподвижной.

«Точно шизофрения, теперь еще и зрительные галлюцинации начались», - мелькнула мысль в голове девушки.

Тень тут же сжалась, а голос произнес набор нецензурных слов, в адрес Тони, и всех женщин вместе взятых.

Девушка не стала спорить, ведь возражать собственной тени было делом неблагодарным. Она и так, насмотрелась и наслушалась ее предостаточно, чтобы еще вступать в дебаты с самой собой. Так что если это на самом деле ее тень, то значит она часть ее, как рука, нога, голова. Зачем спорить с собственными частями тела? Ведь это она их хозяйка, и она ими управляет, а тень, это только некое отражение ее частей тела, а это значит, что и тенью управляет она сама, а не наоборот.

- Железная логика! – огрызнулась тень и поплелась вслед за телом, которое шло в неизвестном направлении.

До самого вечера тень больше не разговаривала с девушкой.

«Наверное, обиделась», - решила Тоня, и тут же осеклась. Ведь если она признает, что тень может обидеться, это значит, что она признает, что она может чувствовать, говорить, а это все равно, что поставить себе окончательный диагноз, либо признать, что все что рассказала ее собственная тень правда. А Тоня ни в то, ни в другое верить не хотела.

Скоро стала сгущаться темнота, Тоня все сильнее хотела есть, но кроме живой рыбы, плещущейся в реке, она не встретила ничего съестного. Но и рыба была недостижима. Ловить ее она не умела, да и разделывать было ее нечем, и спичек, чтобы развести костер у нее тоже не было. Желудок уже в голос требовал еды, недовольно урча и булькая. Но пока глаза различали почву под ногами, Тоня шла, превозмогая головную боль, усталость и голод.

Когда стало совсем темно, она ощутила еще большее одиночество и страх. И теперь ей хотелось услышать хоть чей-то голос, даже если он принадлежит ее собственной тени.

Но голос упрямо молчал, как не пыталась она его разговорить.

- Но если ты со мной не говоришь, значит, тебя нет, и все то, что было днем, это плод моего больного, голодного воображения, и у меня все в порядке с психикой, - пошла на хитрость девушка. - И никакой говорящей тени у меня тоже нет.