- Ну, что, поможем предкам и родственнику твоему, выиграть сражение? – улыбнулся он Рябинину.
- Сейчас бы суда автомат «Калашникова» или мой «ТТ», - вздохнул Рябинин.
- Да, не помешало бы, - согласился с ним Антонов.
- А ты умеешь копьем-то пользоваться? – спросил студента Рябинин.
- Не знаю, но мечом я пользуюсь еще хуже. Но зато, мне кажется, что я хорошо бегаю.
Рябинин усмехнулся, он вспомнил, что изучая личность Рябинина во время его поисков, он читал в его личном деле: «подавал большие надежды в спорте», и что-то по поводу легкой атлетики.
- Быстрее выпущенной стрелы? – съязвил он, - или коня?
- А ты что умеешь? – все еще улыбался Антонов.
- Стрелять! – отрезал оперативник.
- Бери топор, будешь стрелять им, - явно издевался Антонов.
«Все-то ему нипочем. Смерть за спиной стоит, а ему весело», - раздражался Рябинин, но топор все же взял.
Следом за ними увязался подросток, что выводил коня Митьке, а накануне прислуживал им за столом. На нескладных худеньких плечах болтался колчан, набитый стрелами, в руках был тугой лук.
- Ты куда? - остановил его Рябинин.
- С вами на битву, - ответил он, гордо задрав голову.
- Отставить! Кругом, шагом марш, к мамке, - скомандовал оперативник.
- Нету у меня мамки, татары в Рязани всех вырезали, сестру полонили, я один живой остался, соседка в погребе схоронила. Избу сожгли, а погреб уцелел, я потом из него на пепелище и вылез.
- Сколько лет тебе? – спросил подростка Рябинин.
- Почти пятнадцать – ответил тот.
- А зовут тебя, как? – снова обратился к нему Рябинин.
- Тимкой кличут, - и, как будто предвидя, что его сейчас снова попытаются вернуть во двор, добавил:
- Вы меня не остановите, я все равно сбегу на битву, с вами или без вас.
Рябинин понял, что с пареньком бесполезно припираться, в его глазах читалась решительность, которой самому Рябинину, как раз не хватало.
- А стрелять-то ты умеешь? – перевел взгляд на лук и стрелы Рябинин.
- Умею. Мой батька был лучшим лучником во всей Рязани. Батый велел привязать его к столбу, а его лучники устроили на его теле состязание. Потом, когда Батый спалил город и ушел, я ночью снял его тело, вернее то, что от него осталось со столба, и похоронил по православному обычаю. А это, - он вынул из колчана черную стрелу с красным оперением и такой же ленточкой, привязанной к нему, - стрела самого Батыя, она была в сердце отца. Я сберег ее, и она будет мстить всем врагам, кто покушается на русскую землю.
Тимка снова вложил ее в колчан, взял из него другую с синей ленточкой, и прицелившись, пустил ее в крону елки, что стояла в шагах пятидесяти от них. Стрела зазвенела, рассекая воздух, на мгновенье пропала из вида, а через секунду упала к подножью дерева.
Рябинин подошел, и поднял ее. На наконечнике стрелы было две шишки.
- Ничего себе, да ты парень снайпер, - удивился он.
- Кто? – не понял тот.
- Меткий стрелок, - пояснил ему Антонов. – А можно я тоже попробую, - обратился он к пареньку.
Тимка дал ему стрелу и лук.
Антонов не умело натянул тетиву, стрела, сделав в воздухе какую-то гиперболу, врезалась в землю.
Тимка засмеялся:
- Ты что лука в руках никогда не держал? – спросил он его.
- Нет, не приходилось, - пожал плечами Антонов.
- А, ну-ка, дай мне, - взял лук из рук Антонова, Рябинин.
Тимка дал ему стрелу. Рябинин натянул лук, прицелился, и выпустил стрелу. Она зазвенела и попала в ствол все той же елки.
- Да ты «Ворошиловский стрелок», - усмехнулся Антонов.
- Кто? – снова не понял Тимка.
- Хороший стрелок, но хуже снайпера, - пояснил Антонов.
- Честно говоря, - стал оправдываться Рябинин, - я случайно в него попал, метился я вообще-то в вон тот пень.
Антонов с Тимкой засмеялись, Рябинин сначала смутился, а потом тоже стал смеяться.
- Воины, блин, - смеясь, сетовал Рябинин, - выходит из нас троих, ты Тимка, что ни на есть самый настоящий. Вот что! В самую сечу не лезь, стой где-нибудь в кустах, чтобы тебя не было видно, и стреляй с расстояния. После одного, двух выстрелов меняй диспозицию.