После того как он получил заветный диплом пройдя ординатуру, профессорско-преподавательский состав медицинского института где он учился, уговорил его поступить в аспирантуру, и Андрей немного поразмыслив согласился.
После вступительных экзаменов, профессор Снегирев дал ему небольшой отпуск, и Андрей поехал навестить родных.
Мать от радости не знала куда посадить дорогого гостя, по такому случаю, она отпросилась с работы и старалась побаловать сына его любимыми блюдами. Отец все еще лежал, но когда Андрей переступил порог дома, тот улыбнулся ему одними глазами, и по его исхудавшей щеке покатилась прозрачная слезинка. Он узнал его, он был рад его возвращению и его успехам.
- Сы-нок…, - еле прошептал он, отвыкшими разговаривать губами.
Андрей взял его некогда сильную натруженную руку и по его щекам тоже потекли предательские слезы.
Пока мать хлопотала на кухне, они так и просидели, молча глядя друг на друга. Все было понятно без слов. На них нахлынула нежность, которую они раньше никогда не испытывали. Андрею казалось, что его старший брат Сергей, всегда был тому ближе, а когда умерла Вика, он считал, что отцу больше никто не нужен. Он, уж во всяком случае, точно. И сейчас Андрей укорил себя в том, что все чего он достиг, он делал только ради памяти Вики, и для матери, которая любила его, а отец для него был всегда второстепенным членом семьи, потому, что, по сути, они были разными, так ему казалось тогда.
Теперь вдруг что-то в нем надорвалось, словно натянутая струна лопнула и больно ударила, рассекая мертвую плоть. Что-то горячее заструилось и растеклось по всему его телу. Андрею захотелось, чтобы отец непременно выздоровел, встал на ноги, чтобы они с ним вместе пошли на рыбалку, на футбол, ли просто гулять в парк. По глазам отца он понял, что тот тоже этого сильно хочет. В эту минуту их желания словно слились в одно, и худая рука отца, дрогнула в руке Андрея.
- Про-сти, сы-нок, - услышал Андрей его слабый голос.
- Все будет хорошо, отец, ты встанешь, ты обязательно встанешь, - тряс его руку он. – Ты тоже меня прости, я был не справедлив к тебе, - размазывал слезы по щекам Андрей.
- Н-ет, ты хо-ро-ший с-ын, и я лю-блю те-бя… - он силился улыбнуться, но не смог. – Я у-стал, и-ди…
Андрей тихонько положил его руку на кровать, тот еле заметно сжал его выскальзывающий палец и закрыл глаза.
«Ремиссия», - мысленно произнес он, и вышел на кухню, где суетилась у плиты мать.
Андрей стоял в дверях и тихо наблюдал за ее движениями, они были хаотичными: мать, то доставала любимую отцовскую кружку с васильками на стол, то убирала ее в посудный шкаф, то вновь доставала ее, долго разглядывала на ней незатейливый рисунок, и словно не узнав, опять ставила на полку.
Андрей тихо подошел сзади, обнял ее за плечи, она резко развернулась к нему, посмотрела ему в глаза, и они вместе тихо заплакали...
***
На похоронах народу было немного, в основном соседи по коммунальной квартире, и близкие друзья. Андрей попросил Снегирева продлить ему отпуск, надо было помочь матери в оформлении документов. Еще он взял кредит в банке на недостающую сумму и купил матери однокомнатную квартиру в хорошем районе. Они перевезли кое-что из старой мебели, посуду, вещи, потом он помог, матери все установить, навести порядок. Во время уборки обнаружил свои и Викины эскизы, мать бережно хранила их до сих пор. Он долго смотрел на свою забытую мечту, и ему казалось, что все это было не с ним, а в чьей-то другой жизни.
Купив билет на поезд в Москву, Андрей медленно шагал по знакомым с детства улочкам, вспоминал, как мальчишкой он бегал встречать сестру из детского сада, потом из школы. Рядом за углом магазин, где он часто подрабатывал грузчиком, а вот и больница, где лежала Вика, и где он принял решение стать кардиохирургом. Как все это было давно…
Поезд отходил через три дня. Наверное, надо съездить навестить родителей Антонова, когда еще получиться вырваться из Москвы, тем более теперь, когда надо выплачивать кредит за квартиру.