Внезапно ее рука провалилась в небольшое углубление, и в нем девушка нащупала маленький сверток. Тоня трясущимися руками быстро развернула истлевшую тряпицу, там было кольцо. Она одела его на палец и в ту же секунду, появился голубой свет, разрывающий темноту.
Девушку еще долго мучил удушливый кашель, до боли в горле и слез в глазах. Рядом стоял Фома, он тоже содрогался от кашля, не в силах вымолвить ни слова.
- Как ты здесь оказался? Наконец-то смогла спросить Тоня.
- Ты же все, твердила о камне в лесу, - все еще кашлял парень, - вот я и пошел его искать.
- А как ты его нашел? – спросила она.
- Морок привел, - ответил тот, - и снова закашлялся.
- А что это за перстенек? – обратился Фома к девушке, когда очередной приступ кашля наконец-то прошел.
- Сама не знаю, - ответила Тоня, - и стала вглядываться в него, на сколько ей позволяло зренье. Перстень был большим и тяжелым. Она наклонилась и подняла тряпицу, в которую был завернут перстень. Тряпица оказалась оторванным куском от рубахи Морока, как его называл Фома. На нем были вышиты голубые райские птицы.
- А этот Морок, он кто? Ты его знаешь? – обратилась девушка к своему спасителю.
- Нет, не знаю, но думаю, что это сын, той девушки, про которую маманя рассказывала, помнишь? – стряхнул со своей густой шевелюры опавшую листву Фома.
- Я давеча, к нашей деревенской бабке Филимонихе ходил, она знатная сказочница. Так вот пока я ей дрова рубил, она мне и рассказала, что мол девушка та Купавою звалась, и перстенек тот при ней был, его дескать силою забрать нельзя, хозяин его должен добровольно отдать, сам из рук в руки, а иначе он силу потеряет. А сила в нем большая, могучая, да только счастья он не приносит.
- Так что с той девушкой Купавой стало? – перебила его Тоня.
- Ушла, говорила Филимониха, она в другую деревню подальше от людских языков. Родила там сына. Да только красота ее никому покоя не давала. Корова у кого сдохнет, - Купаву винят, урожай пропадет, - она виноватая, а уж про мужиков местных и говорить нечего, как ее видели, так словно с ума сходили. Передрались все, другие поубивались. Вот бабы собрались и пошли в лес к той ведьме, про которую маманя рассказывала, собрала она с них гнев и ненависть, и прокляла девушку, страшным проклятием. Ушла Купава с деревни в лес, и стала жить одна отшельницей, подальше от людей. Сынок подрос, она его стала на ярмарку посылать выменять рушники вышитые да ягоды лесные на еду, одежду. Да только недолго пожил малец на свете. Утоп сказывали в Черном озере. Може сам, а може и помог кто, про то неведомо.
Фома тяжело вздохнул и продолжил, видя нетерпение в глазах девушки.
- Так вот, поубивалась Купава, поплакала, так и жила одна, пока однажды не заблудились в том лесу охотники зимой. Она спасла их, отогрела, и один женился на ней. Ушла она с ним в его деревню, да только и там недолго пожили они в радости. Люди завидовали красоте, да умению ее. Пришлось им снова в лес вернуться, да там они и сгинули.
- И что, больше их никто, никогда не видел? – спросила Тоня.
- Ходили слухи, - так мне сказывала Филимониха, - пояснил Фома, - что позарился на красоту Купавы злой человек и загубил ее. Мужа охотника, мертвым нашли в лесу, а Купава утопилась в озере. Только она сама прокляла того злодея, что ее обесчестил, и проклятье на нее наложенное ведьмою, ему передалось.
- А кольцо причем здесь? – примерила его на свой палец девушка.
- Филимониха, сказывала, что кольцом тем можно проклятие снять, только если оно в руки ангелов земных попадет.
- А что бывают земные ангелы? – удивилась девушка. – Я думала они только с небес за нами наблюдают.
- Ангелы они разные бывают, и те, что в небесах, и те, что за плечами нашими, и те, что среди нас живут, - ответил Фома, раздвигая перед Тоней ветви деревьев и пропуская ее вперед.
- А как кольцо под камнем оказалось? И почему я его должна была найти? – засыпала она вопросами парня.
- Про то мне неведомо, а ты может и есть тот ангел земной? – пришел черед Фомы задавать вопросы.
- Какой из меня ангел? Я простая девушка, обычный человек, - поежилась от холода Тоня.