«Я не умру, и не брошу кольцо», - мысленно приказал себе Фома. «Мне надо выбраться из болота и спасти Тоню». Вокруг было темно, болото булькало, отрыгивало и что-то глотало, как голодное чудовище, но никаких других звуков парень не слышал. Значит, Тони рядом не было, и она не тонула. Это придавало парню сил и уверенности, что все будет хорошо.
«Болото не любит шума и движения», - вспоминал Фома, наставления отца. «Оно любит покой. Провалился, почуял, что тянет на дно, не бултыхайся не ори, иначе оно тебя проглотит сразу. Потихоньку, медленно высвобождайся и запрокидывайся на спину, али на живот, руки, ноги в стороны раскидай. Осмотрись, нет ли рядом деревца, за какое схватится можно. Если не далече, то можно кушаком али другим чем, за него сподобиться зацепиться и тяни тогда себя медленно. Дерево в трясине не растет, оно за бережок держится. В болоте стоячий тонет, а лежачий, как чурка, сверху плавает».
Сколько прошло времени, Фома определить не мог, только это время показалось ему целой вечностью. Но он преодолел себя, преодолел свой страх и выбрался из болота. От холода у него сводило мышцы, зубы стучали, а все тело колотило мелкой дрожью. На улице уже давно рассвело, но Фома не мог определить, где он находится. Все здесь казалось чужим, совершенно ему незнакомым.
«Надо идти», - приказал он себе и встал, - «а иначе совсем окочуриться можно».
Положив кольцо, завернутое в тряпицу за пазуху, он отломил от деревца ветку попрочнее, и используя ее как щуп, пошел ориентируясь по солнцу на юг.
Шёл до полной темноты, изнемогая от усталости, холода и голода. А ни Тони, ни деревни все не было. Не слышен был лай собак, и только где-то вдалеке что-то монотонно стучало и звякало. Но Фома счел, что этот звон стоит в его голове. Совсем обессилев, он свалился под корягу, там было сухо. Укрывшись прошлогодней опавшей листвой, Фома попытался уснуть. Но тревожные мысли никак не покидали его голову. «Где он? Как он сюда попал? Как очутился в болоте? И где теперь была Тоня? Наверное, мать была права насчет всякой чертовщины, и это леший водит его и хочет утопить».
Но Фома был не из робкого десятка, и отступать и сдаваться не собирался.
- А хоть бы и леший, так мы еще посмотрим, кто кого заморочит, - вслух произнес он и погрозил кому-то невидимому пальцем.
После этих слов, Фома успокоился, и уснул.
Утро наступило быстро, луч солнца сквозь ветви деревьев нежно щекотало лицо путника. Фома открыл глаза, потянулся, и улыбнувшись сам себе произнес:
- Ну, что? Кто кого переиначит?
Он выбрался из своего ночного убежища, размял отекшие ноги, умылся утренней росой и снова побрел на юг.
На небольшой поляне он обнаружил гнездо тетерева, в нем было несколько яиц.
«Вот глупая птица, осень уже, а она птенцов выводить собралась», - Парень взял из гнезда яйцо и посмотрел не свет. Зародышей не было. Он аккуратно разбил и выпил их.
Мысленно поблагодарив птицу за ее глупость, Фома отправился дальше. К полудню он вышел к озеру. В душе почему-то стала нарастать тревога, переходящая в панику. Перед глазами замелькали блики воды, создавая необычные картины.
«Опять леший с мороком одолевают», - перекрестился Фома.
Вокруг все стало заволакивать темнотой, черная туча закрыла небо, и превратившись в черную большую птицу устремилась на Фому.
Фома попятился назад, из-под его ног хлынула вода, и тут же он оказался в озере. Его закружило в водовороте и потянуло ко дну.
«Все конец», - промелькнуло в сознании парня. Последнее что он помнил, как больно наполнились его легкие водой, в голове зашумело, в виске что-то лопнуло и разлилось теплом в затылок.
***
- Я умер? – спросил Фома мальчика, стоящего у его ног. Тот кивнул ему в ответ.
- Почему же тогда я вижу тебя и могу с тобой говорить? – приподнимаясь на локтях и оглядываясь по сторонам, не поверил он. - Нет, я не умер. Это ты морок морочишь меня. Что ты прицепился ко мне? – уставился в стеклянные глаза мальчика Фома.
- Кольцо, - прочитал Фома по губам морока.