После того, как Павел расплатился по счету, они на такси поехали в центральный универмаг. За всю свою 17-летнюю жизнь, Даша впервые ехала на такси, и чувствовала себя некоей барыней.
После того, как брат заботливо вдел ей золотые серьги в уши, они бродили по разным отделам магазина, болтали ни о чем и смеялись. Павел купил Даше новую одежду, обувь, сумку, и потащил ее в кафетерий. Заказал черный кофе, булочки с маком и 200 грамм коньяка.
Даша с укоризной посмотрела на заказ брата, но промолчала.
Павел поймал ее взгляд, и ему стало не по себе.
- Даш, ты это… Ты не подумай, что я там алкаш какой-нибудь, нет. Это я так для храбрости. Я ведь толком тебя не знаю, и как вести себя с тобой тоже не знаю. Но я очень хочу наверстать все те годы, которые я не знал тебя и не видел, как ты растешь. Мне очень надо знать, что у меня есть кто-то родной, чтобы было, куда приехать… Павел замолчал, покрутил бокал с налитым коньяком, и отставил его в сторону.
- Я завтра уезжаю… Далеко в Тюмень, я уже билет взял. Вот мой адрес и телефон, - протянул он листок со своими координатами сестре. - Ты звони мне, если что понадобиться. Да и просто так звони. Мне будет приятно. Я многого не понимал раньше, прожигал жизнь, думал, что так и надо. Что жизнь надо прожить так, как тебе хочется, ни в чем себе не отказывать, ни от кого не зависеть… - Павел закурил сигарету и затянулся.
- А потом, вдруг, понял, нет радости, если ты живешь только для себя, чувствуешь, что и ты ни кому не нужен. И так стало обидно и больно, что у нас большая семья, а каждый сам по себе. Ты то этого не помнишь, маленькая была, а я знаю, что раньше все было по-другому. Павел снова пододвинул к себе бокал с коньяком, помешал его, наклоняя бокал из стороны в сторону, но пить не стал.
- Мама раньше не пила, следила за собой, по выходным мы ездили в лес за грибами или ягодами, или на речку, на рыбалку, или на дачу в Зыряновку. Мама пекла вкусные пироги с мясом, или с ягодой, мы устраивали веселые пикники. Зимой катались на санках, лыжах, коньках. А когда отцу давали отпуск ездили на море. Отец учил меня всяким хозяйственным премудростям, и я был счастлив тем, что я родился в этой семье. И Юрка еще это помнит…, - вдруг осекся Павел, и часто заморгал. Даша поняла, что воспоминания о прошлой жизни вызвали слезы у ее старшего брата.
- И это было правильно, так должны жить люди, они должны приносить радость тем, кто живет рядом, и тогда сами становятся счастливыми. Павел затянулся еще раз и смял сигарету в пепельнице.
- Прости меня Дашка, что я не понимал этого раньше. Но теперь все будет иначе, я обещаю тебе. Ты только учись хорошо, а я заработаю денег и куплю нам квартиру или домик в пригороде и все у нас будет хорошо. Ты только поверь мне.
Павел вынул из внутреннего кармана внушительную пачку денег и протянул их сестре:
- Возьми деньги, это тебе, - уверил он Дашу, заметив ее растерянный взгляд. - Купи себе все необходимое, сними квартиру, а то в общаге жить плохо. А потом я тебе еще вышлю…
На следующее утро Даша проводила брата в аэропорт. Когда самолет поднялся в небо, на сердце девушки снова образовалась пустота. Она только обрела близкого человека, только потянулась к нему своим израненным сердечком, как опять осталась одна. Но теперь, по крайней мере, она знала, что где-то далеко у нее есть брат, и от этого на душе было тепло.
***
До начала занятий было целых две недели, и Даша знала, как она их проведет. Как только самолет с братом поднялся в небо, она тут же бросилась на вокзал за билетом до Москвы. Почти двое суток трясясь в плацкартном вагоне, Даша не сомкнула глаз. Все ее мысли были уже давно в Москве, и только тело ехало в прокуренном вагоне.
Вот и перрон с толпами встречающих и провожающих, с носильщиками и таксистами, уговаривающими воспользоваться их услугами и попутным ветром. Но Даше, привыкшей экономить на всем, их предложения были не интересны.
В клинике Снегирева, ее пристально с головы до ног осмотрела дежурная медицинская сестра, недовольно фыркнула, и четко проговаривая слова, словно Даша была слабоумной и глухой произнесла:
- Девушка, здесь не справочное бюро, а клиника мирового значения. Адресов и телефонов персонала мы не даем. И доктора Тихомирова мы бы тоже хотели видеть, но он не отвечает на телефонные звонки.