- А чего ты там позабыл? – не отставал от него любопытный мальчишка.
- Да так, друзей своих ищу, - ответил он.
- А ты не бусурманен, ненароком? – осторожно спросил чумазый паренек и вытер рукавом пот с лица.
- Нет, православный христианин. А что? – ответил Андрей.
- Да, так, одежа у тебя ненашенская, странная, в наших краях такую не носят, - пояснил он.
- Так я это городской, из Москвы приехал, - пожал плечами Тихомиров.
- А там чо, вот так и князья и купцы наряжаются? Вот ты кто, какого такого звания будешь? – допрашивал его паренек.
- Я-то, доктор, а вот ты, чем выспрашивать подвез бы лучше, - улыбнулся подростку Тихомиров.
- Садись, подвезу, чего не подвезть, - придержал вожжи в руках парнишка.
- А как тебя зовут? – спросил его Тихомиров.
- Петька, я, - а мой брат Митька, самому князю служит, слыхал о таком? – с важностью произнес подросток.
- Нет, не слышал, - спокойно ответил Андрей. - Я думал, что князьям еще лет сто назад служить перестали, сразу после революции.
- Ты чо, ополоумел? Как это князю не служить, а кто ж защищать будет, за порядком следить, дружину собирать? – удивился Петька.
- Как кто? Государственный аппарат, полиция, армия, президент, - пришла очередь удивиться Тихомирову. – Ты в школу ходишь? – усаживаясь поудобнее на телегу, и укладывая рядом с собой кота, - спросил Андрей паренька.
- В какую еще школу? Но пошла! – стегнул потихоньку лошадь Петька. - Ты странный какой-то, как святые братья, что гостевали у князя. Те тожа балякали как ты. И кот я смотрю тот-жа, что все время около них терси.
- И где они теперь, эти святые братья? – скорее для поддержания беседы, чем из любопытства спросил Тихомиров.
- Так шут их знает, давеча, вчера стало быть и ушли, да и Митька запропастился куды-то. Может князь, куды послал срочно? – пожал плечами парнишка.
- А, что за князь у вас, которому служит твой брат? – осторожно спросил Тихомиров, и представил себе некоего криминального авторитета, чинно восседавшего за столиком местного кафе. Воображение его нарисовало того в малинном пиджаке, с увесистым золотым крестом на массивной шее и упитанном брюшке, с наголо обритой головой и с несколькими перстнями на пальцах.
- Так князя нашего величают Александр Ярославович, а теперь еще Невским кличут. Потому как он битву со шведами на Неве одержал, - уселся подбоченившись Петька.
- Средневековье у вас тут прямо какое-то, - улыбнулся Тихомиров. А живешь ты где? – обратился он к парнишке.
- Как где? В Новгороде, - удивленно приподнял плечи Петька.
- А тут что делаешь? – пришла очередь удивляться Тихомирову.
- Харчи на поле работникам возил, теперь домой еду, - смотрел, не моргая на Андрея, его попутчик.
- Что-то я не понял, - начал по порядку Тихомиров, - ты живешь в Новгороде, и едешь домой из Латуринска. От которого до Новгорода больше двух тысяч километров?
- Эко ты загнул, свои килиметры. До Новгорода всего три версты, - почесал заострившийся нос Петька.
- Так мы что сейчас в Новгород едем? – опешил Тихомиров.
- А тебе куды надо? – хихикнул подросток.
- В Латуринск, наверное, - наморщил лоб Андрей и призадумался.
Через несколько секунд он вновь спросил своего попутчика.
- А скажи-ка мне любезный, какой сейчас год на дворе?
- Шесть тыщ сорок первый, - ответил тот, и подозрительно взглянул на Тихомирова. – Ты еще скажи, что ты с Луны свалился.
- Не понял, от сотворения мира что ли, или от Рождества Христова, - переспросил Андрей подростка, и внутренне весь напрягся.
- Ты не хворый случайно, а то может чумной какой, - отодвинулся от Тихомирова подальше Петька. – От какого рождества, коли считают от сотворения, - постучал себе по лбу извозчик.
«Кто-то из нас двоих явно сумасшедший», - размышлял про себя Тихомиров. «Хотя, чему я удивляюсь, ведь нелепости и неподдающиеся логике случайности или закономерности происходят со мной с завидным постоянством. Не исключено что именно сейчас я нахожусь за тысячи километров от того места, куда всего несколько часов назад приехал. Судя по одежде мальчика, телеге на которой я еду, вполне возможно допустить, что все, что он мне рассказал, является правдой, хотя нельзя не согласиться с собственным логическим мышлением, что эта правда очень похожа на бред душевнобольного».