Рябинин закрыл глаза в знак согласия, потому что сил разговаривать у него не осталось. Сейчас он чувствовал себя куклой «Вуду», с которой можно делать все что угодно, а особенно втыкать иголки в разные места и говорить при этом, что это для твоей же пользы. Вот и сейчас Тихомиров склонился над ним как колдун и уже занес иглу над его разбитым телом.
Рябинин улыбнулся своему беспомощному состоянию и представил себя в госпитале МВД. Его живое воображение нарисовало консилиум медиков под погонами склонившимися над ним, и разглядывая его нынешнее состояние, где вместо гипса его замазали глиной вперемешку с соломой и уложили около истопленной печи, для того чтобы саман быстрее засох и взялся корочкой.
- Вы не находите, этот способ весьма оригинальным, - спрашивал один профессор у другого.
- Весьма изобретательно, - кивал в знак согласия ему тот.
Дальнейшие мысли в «треснутой» голове Рябинина начали путаться, и он не имея возможности их контролировать, перестал напрягаться и систематизировать лишенные логики картинки. Сознание его под воздействием укола затуманилось, и он провалился в глубокий, тяжелый сон.
Тихомиров с Антоновым немного перекусив свежего испеченного хлеба и парного молока, тоже уснули. Сон Антонова был некрепкий, все тело саднило, он то мгновенно засыпал и даже видел какие-то сны, но тут же просыпался от боли в спине, в локте и в запястье. В итоге он поднялся с широкой дубовой лавки и вышел во двор.
Солнце уже завершало свой дневной обход и собиралось на покой. Антонов осторожно потянулся, чтобы не беспокоить и без того больное тело и опустился на крыльцо. Голова была тяжелой и болела, его подташнивало. Он прислонил ее к массивным перилам и прикрыл глаза. Холодок пробежал по его телу, повеяло затхлым запахом болотной тины. Роман открыл глаза и вздрогнул от неожиданности.
Перед ним стоял молодой парень, примерно его ровесник, на нем были холщевые штаны и косоворотка. Парень был мокрый, его волосы были спутаны тиной, ровно, как и его окладистая бородка. В его мутных глазах Антонов прочел мольбу о помощи.
Парень молча побрел в сторону леса, Антонов пошел за ним. Он не знал, зачем идет, но чувствовал, что так надо.
В лесу холодок по телу Антонова усилился, его стало трясти мелкой дрожью. Метров через пятьсот мокрый парень пропал из вида, а впереди послышалось курлыканье лягушек. Запах тины и сгнившей листвы заполнили легкие Романа.
«Болото», - мелькнула догадка, в больной голове Антонова.
Он достал из кармана ветхую тряпицу, развернул ее и одел на палец перстень. Тот словно живой обвил его, засветился на мгновенье голубоватым светом и слился с Антоновым в одно целое. Тепло разлилось по всему телу, проникая в каждую клеточку организма и наполняя его легкостью и энергией. Перестала болеть голова, ушла усталость, но вместе с этим пришла тревога, и он ощутил пустоту, как будто сердце вынули из его груди и опустошили душу.
«Надо найти Тоню» - мысленно приказал он перстню, как в первый раз, когда хотел избавиться от тьмы, и превратить ее в пепел.
Тело Антонова закололо, словно, тысячи мелких иголок одновременно пронзили его. Перстень засиял голубоватой дымкой, и у Антонова засосало под ложечкой, его словно свернуло, чтобы выжать, на мгновенье показалось, что сейчас его вывернет наизнанку. Но через несколько секунд все прошло, и Антонов зашелся в удушливом кашле.
[1]Гилофобия (Hylophobia) – боязнь леса
Глава 27 "Соединение"
Антонов еще не успел прокашляться и привыкнуть к темноте, как скорее почувствовал, чем услышал слабый стон, доносившийся из болота. Он машинально протянул руку в ту сторону, откуда слышалась тихая возня, и мысленно приказал перстню - «Свет». Но как ни странно, тот никак на это не отреагировал.
Антонов на ощупь опустил руку в вонючую вязкую жидкость и ухватил чей-то рукав. Что было силы, он дернул его к себе, чье-то хрупкое и легкое тело наполовину высвободилось из болота. Антонов дернул еще раз, боясь, что рукав сможет оторваться, на этот раз тело высвободилось полностью.
Его ноги тоже увязли в липкой жиже и потеряли чувство опоры. В эту секунду на ум пришли отрывки из книги по выживаемости, для любителей экстремальных турпоходов, которую Антонов прочел в юности, но не в одном турпоходе так и не побывал.