Роман резко дернул Тоню за руку, она упала ничком на землю, он тут же, как покрывалом закрыл ее своим телом, придавив сверху.
- Не бойся, не отдавай никому кольцо, - крикнул Роман и еще сильнее прижал девушку своим телом к земле.
Отовсюду как из преисподней стали подниматься черные тени, обретая материальность. Все это обрушивалось на Антонова, стараясь разодрать его человеческое тело на клочья. Тьма осталась в стороне, словно ждала чтобы насладиться последним моментом. Антонову на миг показалось, что он видел звериный оскал, как у бешенного зверя, перед последним смертельным прыжком, у которого стекает слюна из зубастой пасти. Роман, был близок к потере сознания, он приготовился умереть...
Продолжалось это всего несколько секунд, но они казались ему вечностью. Через мгновенье, все замерло, сквозь деревья пробился голубой свет и Антонов увидел очертания каких-то людей. Они были прозрачные, словно сотканные из легких кружев, их было мало. Черные тени оставили Антонова и вступили в бой со светлыми. Но сама тьма, отступать не собиралась. Она обрушилась на Антонова с яростным ожесточением, он боялся потерять сознание, так как в этот момент Тоня могла быть незащищена. И Роман сжав зубы терпел все ее удары. Каждая клетка, каждый мускул, каждая косточка его тела испытывала невыносимую боль. Перед его полузакрытыми окровавленными глазами, носились тени, стонали и кричали какие-то люди. Шум в ушах нарастал, боль становилась все тупее, и наконец, совсем исчезла. Он умер…
***
Тоня не могла вздохнуть полной грудью, тело Антонова буквально вдавило ее в мягкую сырую землю. Она чувствовала, что происходит что-то ужасное, ощущала напряженное тело брата, но не могла пошевелиться. Потом тело как-то обмякло и стало тяжелее.
Слышны были голоса:
- Осторожно справа!
- В круг, вставайте в круг! Закрывай!
- Держи! Только не падай!
Тоня не видела ничего. Не видела, как бились в смертельном бою Тихомиров и Митька. Как полупрозрачные тени Юрки Кондратьева, Фомы и еще каких-то людей метались закрывая собой Тонино тело. Как кто-то склонился над их с Романом телами, и шепнул ей в самое ухо мягким, но внушительным голосом:
- Post tenebras lux. Amicos res secundae parant, adversae probant. Dura lex, sed lex[1].
Стучало в висках и растекалось по всему телу, чувство близкого конца. Не хотелось мучиться и сопротивляться. Хотелось уснуть и никогда больше не просыпаться. Очень хотелось умереть…
- Кольцо! Нужно одеть кольцо! – услышала где-то в отдаленности знакомый голос Тоня.
Но ей не хотелось его надевать. В ее сознании тоже происходила битва.
Тоня видела себя на усыпанной золотым ковром осенних листьев поляне. Ей было тепло и спокойно. Рядом с ней на удобной скамеечке сидел Витька, он улыбался и нежно держал ее за руку.
- Покажи мне свое кольцо. Я хочу нарисовать его. Оно необычное, я такого никогда не видел, - протянул он к ней руку, запачканную в яркой краске. – Ты ведь мне как старшая сестра…
Тоня попыталась шевельнуться. Но что-то мешало ей. И рука не смогла попасть в карман. Больше девушка попыток достать кольцо не предприняла, и картинка поменялась.
Теперь Тоня шла по лесу с Романом. Они мило разговаривали о каких-то пустяках. Роман шутил и улыбался. Вдруг он остановился, прижал ее нежно к своей груди и глядя в глаза произнес:
- Родная моя, сестренка. Как долго я ждал этого момента. Какое счастье, что ты у меня есть. Теперь мы вместе навсегда. Ты и я. Вместе мы сможем все. Дай мне кольцо, я покажу тебе его силу.
Тоня вновь попыталась засунуть руку в карман армяка. Теперь она приложила усилия, но тут же увидела расплывчатое недовольное лицо Романа и по губам прочла: «Не отдавай никому кольцо!», где-то глубоко в сознании настойчиво требовал его голос.
«Но ведь оно нужно тебе», - попыталась снова достать кольцо Тоня. «Возьми, мне для тебя ничего не жалко».
«Это не я! Не отдавай кольца!» - снова по губам прочла Тоня на измученном лице Антонова. Ее рука дрогнула и остановилась.
Теперь Тоня была в домике у плакучей ивы. В комнате было уютно и тепло, на подоконниках цвели фиалки. На столе стояли чашки с ароматным чаем. В комнату впорхнула красивая женщина с копной русых волос собранных в хвост и перевязанных голубой косынкой. Ее серые большие глаза излучали тепло и счастье: