Когда Рябинин собирался сесть в машину, зазвонил телефон:
- Легок на помине, - буркнул недовольный Рябинин, и открыл крышку телефона, - Слушаю! – гаркнул он в трубку звонившему Еремееву.
- Ну, что сыщик, накопал что-нибудь?
- Нет, товарищ майор, еще в поиске. Чертовщина тут какая-то, ничего нового. А у вас как дела? – быстро перевел он разговор в другое русло.
- А у нас труп, так вот, чтобы завтра с утра был, поедешь на опознание с родителями студента, и никаких возражений! Трубка издала противный писк и замолчала.
Рябинин смотрел на нее еще несколько секунд, потом выругался, засунул телефон в карман, хлопнул дверцей машины и поехал домой. Дорога предстояла длинной и тяжелой, тем более, если учесть, что он толком не спит уже третьи сутки.
В два часа ночи на безлюдной дороге машина Рябинина заглохла. А потому выслушала в свой адрес все, что накопилось в душе хозяина за время розыска пропавшего студента. Когда словарный запас у него наконец-то иссяк, а машина все равно не хотела заводиться, Рябинина пронзило острое чувство голода. Это его желудок требовал немедленно пищи, это всегда происходило, когда он нервничал.
- Где я тебе возьму еды, среди ночи? – со злостью обратился Рябинин к своему желудку. – Если только сейчас появиться Филька и напечет тебе блинов со смятанкой, - проскрипел он, парадируя Недолю, приснившуюся ему недавно, на этой дороге.
«А ведь и правда, на этом же самом месте машина остановилась в прошлый раз», - начал размышлять Рябинин. Он вышел из машины, перешел на другую сторону дороги. «А вот та самая канава, рядом с которой стояла его машина, когда он уснул по пути в Латуринск. Что за «Бермудский треугольник?» - спрашивал он себя. Снова сел в машину, попытался завести, но стартер не работал. Желудок снова свернулся в спазме. Рябинин нагнулся и стал искать под передним сиденьем пакет с кофе и бутербродами, которые брал еще из дома. «Стоп! – скомандовал он себе. «Кофе же вылился прошлый раз и залил все бутерброды. Или мне это приснилось?».
Рябинин нащупал пакет, он был сухой, термос стоял, пробка была на месте. Он развернул его и чуть не бросил на пол. Вместо бутербродов были блины, еще теплые и пахли ароматным топленым маслом. Трясущимися руками Рябинин откупорил термос и втянул в себя уже знакомый запах трав, какой он пил в гостях у Ольги Петровны, и такой же запах исходил от чая, из кружки, которую перевернула Недоля на столе в его сне. В пакете аккуратно сложенным лежал чистый носовой платок в клетку. Рябинин пулей выскочил из машины, забыв о своем больном желудке, быстрым шагом стал обходить машину, вцепившись руками в свои волосы. В этот момент он напоминал Фрекенбок из мультфильма про «Карлесона», которая, скакала по квартире в припрыжку, увидев приведение, и напевала себе под нос: «А я сошла с ума, а я сошла с ума, какая досада». Когда Рябинин набегался, он стал успокаивать себя тем, что это, скорее всего Маринка, девочка, что помогает Ольге Петровне по хозяйству, сложила еду в пакет ему на дорогу. Он принял эту версию с благодарностью и снова сев в машину, съел пару блинов, и выпил чаю. Желудок стал постепенно успокаиваться, чай согрел его и придал бодрости. Рябинин еще раз попробовал завести машину, на этот раз она немного «прокашлялась» и завелась.
- Спасибо! – отвесив поклон, крикнул неизвестно, кому Рябинин, переложил остатки пищи на пассажирское сиденье и поехал, постепенно прибавляя газу.
***
Майор Еремеев негодовал, это Рябинин понял по тому, как тот барабанил пальцами по столу. «Пар он уже выпустил», но видимо ему не стало легче:
- Немедленно езжай к Антоновым и вези их в морг на опознание. Это надо было сделать еще вчера. Никто не хочет брать на себя такой ответственности. От этой мамаши можно ожидать чего угодно. Ты ведешь это дело, ты и займись опознанием. А я уже ее не видеть, не слышать не могу. Ты, Рябинин, почти на сутки опоздал, - распалял себя Еремеев, его мясистое лицо тряслось, и было похоже на красное желе.
- Я же вам объяснил, что машина сломалась, - пытался объяснить Рябинин, избегая подробностей ночных происшествий.