Домой он попал за полночь, и даже не включив свет, по привычке не раздеваясь рухнул на диван. Мысли, как часовой механизм завелись в голове и стали щелкать минутной стрелкой:
Щелк – Роман Антонов был усыновлен под Москвой в поселке Хмуром.
Щелк – его приемные родители попали туда по стечению случайных обстоятельств.
Щелк – хотя до этого просто бредили недосягаемым образом девочки.
Щелк – очень быстро и легко собрали необходимые документы на его усыновление. Что простому смертному было бы очень проблематично и долго.
Щелк – любили его, холили, лелеяли, как родное дитя, что тоже встречается редко, Рябинин знал это из милицейской практики.
Щелк – даже не поинтересовались, кем были его родители, и как он попал в дом малютки, когда нормальных усыновителей это интересует в первую очередь.
Рябинин сел, стянул с себя куртку, и отбросил ее на пол рядом с диваном.
«Вот уж точно у него Доля, не то, что у меня. Как будто кто-то следит за ним и направляет нужных ему людей на помощь в нужное время. Сначала родители, потом, если верить девушке Тоне Беловой, какая-то женщина в лесу, теперь сам Рябинин и Тихомиров. Значит, этот кто-то, не зря не дает всем покоя, и все время напоминает о том, что они должны найти этого Антонова, а следовательно…»
Мысли Рябинина вдруг упорядочились и ускорили свой ход. Он соскочил с дивана и стал ходить по кругу в центре комнаты, заложив руки за голову.
Несколько минут он находился словно в трансе, потом хлопнул себя по лбу и стал насвистывать мелодию из песни «Наша служба и опасна, и трудна».
Пошел на кухню, включил чайник. В холодильнике опять ничего не было, кроме пакета прокисшего молока и высохшего плавленого сырка. Порция пельменей, съеденная в привокзальном кафе, уже давно переварилась, и желудок снова засосало.
«Вот бы мне горячих блинков со сметаной. Да только нет у меня Фильки, как у моей Недоли», - подумал Рябинин.
- Кхе! Кхе! – раздалось за его спиной.
Рябинин подпрыгнул на стуле и медленно повернулся. На пороге стоял Серега Кузнецов с пакетом в руках.
- Привет! Ты что двери не закрываешь? – пройдя мимо Рябинина и вынимая из пакета на стол какие-то контейнеры для продуктов, спросил он.
- Привет! – опешил Рябинин, - откуда ты взялся?
- Да работы навалилось, думал до утра просижу. Заехал домой поужинал, теща приехала, блинов напекла, жена мне еще их с собой наложила. Вернулся в лабораторию, а там мало того, что компьютер завис, так еще и предохранитель в распределительной коробке полетел. Так что все дела пришлось отложить до утра. Ну, я и решил заскочить к тебе, не домой же мне еду обратно нести. И Серега стал вскрывать продуктовые контейнеры.
В одном было картофельное пюре и котлета, в другом салат из свежей капусты с зеленым горошком, в третьем блины, начиненные творогом и обильно политые сметаной.
Когда Рябинин насытился домашней вкусной едой, и откинулся на спинку стула, он как-то нарочито громко произнес:
- Спасибо! – словно обращался не только к Сереге, но и еще к кому-то невидимому.
Серега огляделся по сторонам, там никого не было, потом внимательно несколько секунд в упор разглядывал Рябинина, пожал плечами и ответил:
- Пожалуйста. Странный ты какой-то в последнее время. Отдохнуть тебе надо, выспаться, - посоветовал он, и стал складывать опустошенную Рябининым посуду обратно в пакет. – Завтра будут готовы анализы ДНК по делу Антонова и Кондратьева, - объявил Сергей.
Но Рябинин, по мнению Кузнецова не проявил никакого изумления, как тот ожидал, а на оборот, с какой-то иронией произнес:
- Быстро, однако, обычно больше месяца ждать приходиться, а тут и неделя не прошла.