Зоя предвкушала долгожданную встречу, представляла, как они все обнимутся, сядут за праздничный стол, как мама будет хлопотать у плиты, а папа выпытывать у нее деревенские истории. Брат, улыбаясь, будет сидеть в углу комнаты на своем любимом плетеном стуле, и слушать о деревенском укладе, о том, как Зоя научилась топить печь, вязать носки, шарфы и варежки, готовить щи, щипать и потрошить гусей и уток.
Но дверь в квартиру открыл незнакомый мужчина в растянутой майке и жирными губами, от которого несло спиртным. Он смерил девушку оценивающим взглядом и спросил:
- Чо, нада?
- А Колесниковы разве не здесь проживают? - растерялась она.
- Так их больше года как выселили от сюды, - сглотнув остатки пищи, застрявшей в зубах ответил новый жилец.
- Как выселили? Куда? – опешила Зоя.
- А ты им кто будешь? – прошамкали жирные губы.
- Дочка, - ответила та.
- А я почем знаю? Я че тебе, справочная бюро? Ты это, иди от сюдова, а то дует, - закрыл перед ее носом дверь мужчина. – Шляются тут всякие, дочки, внучки, - услышала девушка за дверью удаляющийся голос.
Зоя так и осталась стоять на темной лестничной площадке, не зная, что ей делать дальше.
Когда она немного пришла в себя, то решила спуститься этажом ниже к соседке тете Лиде. Они с братом часто оставляли ей ключи от квартиры, а когда всей семьей уезжали отдыхать, то она поливала их цветы, а потому была всегда в курсе их дел.
- А, Зоинька, проходи скорей, - почти втащила она ее в свою квартиру и быстро закрыла за ней дверь. – Проходи на кухню, чаю выпьем, я как раз собиралась чайник ставить.
- А где мои? – сразу с порога спросила Зоя пожилую женщину. – Звоню в квартиру, а там чужой мужик, сообщает мне, что их выселили. Тетя Лидочка, это правда?
Женщина отвела глаза и засуетилась на кухне, накрывая стол.
- Ты как ухала, так у Михаила Львовича на работе неприятности начались. В должности его понизили, стали приписывать какую-то крупную недостачу. Но я-то знаю, что он кристально честный человек был, - схватилась за носовой платок женщина и поднесла его к своим глазам.
- Как был? – не поняла Зоя, - что с ним? Где он?
- Два инфаркта подряд перенес, - тяжело вздохнула женщина, - сердце не выдержало, похоронили его еще в прошлом феврале. Народу много на кладбище было, цветов, венков. Любили его люди, он всем помочь старался: кому квартиру поможет получить, кому комнату. На леченье людям деньги выбивал, продукты на заводе простым рабочим старался достать получше, а их детям к праздникам подарки бесплатные, летом путевки в пионерские лагеря и санатории. Он ведь каждого рабочего знал по имени отчеству. Семейными проблемами интересовался, помогал всегда, чем мог. К нему и жены рабочих обращались, с просьбой мужей урезонить, на кого словом повлиять, а на кого делом. Никогда никому не отказывал, всех встречал, как своих родных. Даже поговоришь с ним, и то на душе легче становится. Женщина вытерла влажные глаза и мельком посмотрела на девушку, которая замерла, вжавшись в стул.
- А мама, Гриша, где они? – наконец-то выдавила из себя Зоя.
- Как Михаила Львовича похоронили, через неделю их из квартиры выселили. Объяснили: мол, квартира служебная и принадлежит государству, а коль человек, кому ее дали, не оправдал надежд партии, да и вообще умер, то государство ее и забирает обратно. Дали им двадцать четыре часа на сборы, ну они и собрали, что сочли нужным в узлы: книги, вещи, посуду кое-какую и ко мне пришли. Неделю у меня жили, наплакались мы тогда с Танечкой, она мне и рассказала, что Гордеев и до нее добрался, с должности заведующий отделением в больнице, перевели ее в санитарки, выносить судна больных и мыть полы. Но она ничего, держалась молодцом. Да и люди не оставляли, те конечно кто не боялся Гордеева. Помогали ей, и сотрудники и пациенты. Она и операции сложные проводила, по ночам правда, чтобы Гордеев не узнал. Он ведь запретил ей на пушечный выстрел подходить к своему отделению. Обвинил ее в непрофессионализме, кляузы и анонимки строчил во все инстанции, нашлись, конечно, и те, кто ему помогал в этом.