Пока Антонов боролся со своей памятью, из сарая вышла молодая женщина, в длинном сарафане покрытая синей косынкой. В руках она несла деревянное ведро, наполненное молоком. Следом за ней семенил рыжий котище, он на мгновение замер, повел ушами, принюхался к воздуху, повернул голову в сторону сарая, где находился Антонов, сверкнул своими зелеными глазами и снова засеменил за хозяйкой. По коже Антонова вновь пробежал холодок. - «Я знаю этого кота?», - стал спрашивать себя Антонов, - «Это мой кот? А может быть я действительно ветеринар, и лечил такого кота, а потом меня стукнули по голове и выбросили в реку… Бред!.. Никогда не думал, что человеку так плохо без памяти».
Женщина зашла в дом, через некоторое время, из дома выскочили двое мальчишек лет пяти и шести, за ними потягиваясь и зевая, вышел на крыльцо косматый мужик с окладистой бородой, одетый в одни холщевые штаны. Он подошел к кадушке, стоявшей во дворе, и стал умываться. Со стороны улицы послышался людской гомон и стук копыт. Ворота распахнулись, и двор стал наполняться разномастными мужиками в количестве человек двадцати, двое из них восседали на лошадях, их одежды были вышиты золотыми нитками, на ногах были кожаные сапоги, на одном сверху был накинут широкий плащ, на другом, одета кольчуга. Возглавлял толпу мужичонка, что привез Антонова сюда. Он направился к сараю и распахнул ворота.
У Антонова одновременно несколько мыслей возникло в голове: «Кто эти люди и что они хотят с ним сделать? Съемочной группы не видно, значит это не кино. Кто тогда? Староверы, прячущиеся от цивилизации? Или все это плод его больного воображения?» «Конечно», - решил он, - «все это ему кажется, сниться, он же ударился головой. Ему плохо, и все это – просто галлюцинация», - успокоил он себя.
- Кто таков? – спросил всадник в плаще.
Холодный пот заструился между лопаток у Антонова, он ущипнул себя и почувствовал боль.
- Сам не знаю, - ответил он.
- Одет не по-нашему и речь его чудная, - стал подливать масла в огонь мужичонка, что назвался вчера Антонову Никиткой Телегиным.
- Откуда ты? – снова обратился всадник в плаще к Антонову.
- Память я потерял, стал объяснять ему Антонов, сам бы рад вспомнить, кто и откуда, да не могу, как не стараюсь.
Он повернулся затылком к толпе, поднял нависшие над раной волосы и показал ее всаднику. В толпе зашептались.
- А с ногой у тебя что? – снова спросил всадник.
- Пробил железной арматурой, наверное, когда в воду падал, добавил Антонов.
- Чем пробил? – не понял всадник.
- Кусок железной арматуры торчал из ноги, когда я очнулся, - повторил Антонов. Но по лицам толпы понял, что слово «арматура» им не знакомо. – Ну, это такой железный прут,- стал пояснять он, - который используется в строительстве, в бетонных конструкциях, в фундаменте домов, для сейсмоустойчивости, - зачем-то добавил он.
- Ты строишь дома? – спросил второй всадник, что был одет в кольчугу.
Антонов задумался, холодка не чувствовалось:
- Не знаю, наверное, нет, - ответил он.
- Откуда тогда знаешь, как их строят? – снова спросил тот, что в кольчуге.
- Не знаю, откуда. Просто знаю, и все! – стал раздражаться Антонов.
- Где строят такие дома? Зачем строят? - допытывался он.
- Везде их строят, чтобы жить. В городах, в поселках, в России, в Америке, в Европе, везде. Заводы строят, фабрики, электростанции, вокзалы, аэропорты, гостиницы, - понесло Антонова.