«Надо же, как натурально играют», - думал он, ковыляя по улице. - «Это сколько же народу задействовано, сколько денег надо заплатить актерам и массовке, чтобы подшутить так над человеком. Этот заказчик либо полный идиот, либо баснословно богат, и ему некуда девать деньги, и он таким образом развлекается. Но почему я? Почему именно меня он решил так жестоко разыграть? Еще эта потеря памяти… А, что если мне ввели какое-то психотропное вещество специально, чтобы я потерял ее на время, и все происходящее вокруг принял за чистую монету? Но зачем? Кому это выгодно?»
- Nihil obscurius voluntate humanum.[2] - произнес зачем-то вслух Антонов, и удивился. - Я знаю латынь.
Митька тоже удивился не меньше Антонова:
- Так ты еще и ворог чужеземный? - подтолкнул он его в спину, направляя в большие тесовые ворота, - вот Ратмир обрадуется, а ты наплачешься сегодня.
Ворота отворились. Посередине двора стоял человек, тот, что приказывал Митьке не спускать глаз с Антонова. Только теперь он был без плаща и пеший.
- Настя! – крикнул он куда-то в сторону, - накорми его, да воды дай умыться.
Прибежала босая девушка лет семнадцати в синем сарафане, принесла большой ковш воды и полотенце. И прямо посреди двора стала поливать Антонову на шею и голову, которую он предварительно склонил. Потом она подала ему грубое холщевое полотенце и убежала.
Но через минуту вернулась с серебряным подносом, на котором лежала всякая снедь: жареный цыпленок, хлеб, зеленый лук, кусок отварной баранины. Она пригласила Антонова пройти под навес в тень, там стоял столик и два стула. На одном уже восседал хозяин, на другой пригласили присесть Антонова. Хозяин жестом показал Антонову, что тот может приступать к приему пищи. Сам налил в кубки вина и чинно произнес:
- Выпей вина, незнакомец, и расскажи Ратмиру, зачем ты здесь?
Антонов протянул руку к кубку и в несколько больших глотков выпил его до дна. Живительная влага разлилась теплом по его телу. Он тут же захмелел, и стал с жадностью поглощать цыпленка.
Хозяин терпеливо ждал, когда гость насытится и снова подлил вина в кубок Антонова. Он осушил и его. Мозг тут же затуманился, мышцы тела расслабились, и Антонов медленно сполз под стол.
- Митька, что с ним? – услышал последние слова гостеприимного хозяина Антонов, и провалился в темную пустоту.
Издалека доносились чьи-то голоса:
- Отравили!
- Да нет, он опьянел.
- Да разве можно упасть всего от двух кубков?
- Ослаб от ран, вот ему и хватило.
- Русский бы не упал, значит не наш.
Потом его обмякшее тело куда-то понесли, но Антонову было все равно, ему не хотелось не на что реагировать, пусть делают, что хотят. Ему надоели эти игры, и если он нарушил их сценарий, и не оправдал их надежд, то так им и надо.
Очнулся он в холодной комнате на лавке, стоявшей у стены, на низком зарешеченном окошке сидел рыжий кот и сверлил Антонова своими зелеными огоньками глаз.
- Пришел, бродяга, - потрепал он пальцами через решетку его ухо.
Кот недовольно отстранился и отвернулся от Антонова.
Голова трещала и хотела расколоться.
- Вот дурак, зачем было так напиваться, - ругал сам себя Антонов. Ведь прикинуться пьяным он мог и после первого кубка. Но ему захотелось сыграть достоверно, как они. – И что теперь? Мало проблем, так еще и головная боль в придачу? «Интересно сколько они еще собираются меня разыгрывать? День, неделю, месяц?..»
Его размышления прервал чей-то крик, он доносился из соседнего рубленого дома. Антонов стал вглядываться в окно, по двору засуетились люди. Мимо его окна пробежала девушка, та, что вчера приносила ему воды и накрывала стол.
- Настя! – окрикнул он ее. - Что случилось?
Девушка остановилась, наклонилась к окну и затараторила:
- Ой, не знаю господин, лошадь Пилгуя принесла, ранен он. А тут еще у Гавриила Олексича жена рожает, сильно мучается.
- Скорую помощь вызвали? – спросил ее Антонов.
- Какую такую скорую помощь? – изогнулись в удивлении брови девушки.