Они идут сюда… – констатировала Кристи факт, который подруга уже осознала. Она панически оглядывалась по сторонам в поисках временного убежища. Запах стал пронзительным и невыносимым. Кристина почти физически ощущала, как её лёгкие заполняет кислая вонь.
Нужно спрятаться!
Нужно уходить! Куда ты здесь спрячешься? За кучу говна?
Очень смешно! Они уже близко, и я дума…
Она не успела договорить, как впереди что-то гулко щёлкнуло, и тут же погас свет, погрузив их в кромешную тьму. Через несколько секунд тишина взорвалась рёвом и свистом, которые быстро приближались к ним со стороны бункера. «Бежим!» – выпалила Кристи и ринулась к светящейся вдали точке выхода. Она неслась сломя голову, подстёгиваемая стыдом и страхом, не разбирая дороги и не выпуская из прицела цепких глаз выход, который становился всё больше и ярче. Под ногами что-то хлюпнуло и расползлось бесформенной склизкой массой, просачиваясь между пальцев в вырезе новых босоножек. Она не удержалась и повалилась на бетон, но успела выставить перед собой руки. Что-то горячее обожгло щёку и защемило возле глаза, но девочка, не обращая на это внимания, вскочила на ноги и ринулась к двери. Вылетев на улицу, зажмурилась от яркого света и тут же схватилась ладонями за лицо. Пальцы ощутили что-то липкое.
Ей повезло намного больше, чем подружке. Так сказал врач, который зашивал на её лице небольшую рваную рану между глазом и виском. Сейчас от неё не осталось и следа, лишь еле заметная светлая ниточка шрама. Ленка же пошла в школу только через месяц, так как продырявила себе стопу (наступила на один из железных штырей) и поломала при падении руку.
Неправильно упала, вот и сломала, бурчал себе под нос врач, делая стежки на виске Кристи, – даже наука есть о том, как правильно падать. Во всех признанных единоборствах этому обучают в обязательном порядке. Вот бы хорошо в школах детишек этому учить, глядишь, и переломов стало бы меньше. А то совсем мы не знаем наши тела. Живём в них, а не знаем их возможностей. Да и не хотим знать. Что смотришь? – он заметил, что Кристина вглядывается в него сощуренным нетравмированным глазом. – Я не шучу. Есть искусство падать.
Как кошка?
Вот именно! Хотя кошкам намного легче с этим справиться. Их природа наградила очень гибким позвоночником, но самое интересное, что из двенадцати пар рёбер восемь пар прикреплены к грудной кости, а пять не крепятся ни к чему.
Как это ни к чему?
А вот так! На шарнирах. Благодаря этому кошка такая гибкая и может развернуться даже в очень ограниченном пространстве.
Или пролезть в очень маленькое отверстие?
Например! засмеялся доктор, запрокинув голову пациентки и оценивая свою работу. Ну всё, кошка, можешь идти домой! Через неделю снимем швы и будешь, как новая. Только больше по подвалам не лазь. Ты же девочка! Вон какие красивые туфельки испортила.
Она посмотрела на грязные босоножки с недостающими цветочками и разорванным хлястиком, пошевелила грязными пальцами с успевшим засохнуть говном и поморщилась, а доктор, сдерживая смех и стараясь быть любезно-серьёзным, спросил:
Ты мне скажи, дорогуша, зачем вы туда полезли?
Интересно было, насупившись, промямлила Кристи.
Да… Как говорят англичане, любопытство сгубило кошку.
Почему? – не поняла она.
Потому что не нужно совать свой нос, куда не следует, – он повысил голос, но не казался сердитым.
Жалко кошку…
Не стоит их жалеть. Эти твари живучие. И потом, пословица ведь имеет продолжение: «…но удовлетворив его, она воскресла».
Стук в окно заставил вздрогнуть. Я и не заметила, как замечталась. Машина была включена. Словно гигантскими лапами, свет от фар ощупывал мокрые кусты, выхватывая из темноты оставленный под ними мусор. Я опустила окно.
Вы уезжаете? – поинтересовалась невысокая толстая женщина с недовольным лицом. – Или вы кого-то ждёте?
Я взглянула назад и увидела включённый автомобиль, примостившийся на тротуаре и ожидающий свободного парковочного места.
Да, я уезжаю, – обрадовала я её и поспешила отгородиться от неприятного лица.
Машина плавно вырулила к перекрёстку, тихо шелестя по разбуженным лужам. Светофор нарядными кляксами отражался в воде и украшал собой акварельный пейзаж сумрачного города. Что-то в этой красоте было призрачным, почти нереальным. Я смотрела через заплаканное боковое стекло на улицы, которые стали голубыми, и мне казалось, что вижу некую матрицу из компьютерной игры. И стоит только выйти наружу, как игра поглотит меня, сделав маленькой и беспомощной. Сигнал автомобиля сзади рассерженно известил, что пора начинать движение. Кивком извинившись в зеркало заднего вида, я поспешила тронуться. Нужно было ещё заправиться и купить сигарет. Заправка была поблизости. Я вырулила направо и направила машину по узкой извилистой дороге между домами. Так было короче. В этом городе, который стал за последние десять лет родным, я знала всё: каждый закоулок, поворот или не обнаруженный навигатором проезд.
Большую часть заправки загородил огромный грузовик с прицепом, возле которого оживлённо болтали и курили трое мужчин в рабочих комбинезонах. Они сутулились и подрагивали от холода, но своего занятия не бросали. Заметив меня, все трое приосанились и, не скрывая интереса, обернулись. Один смачно сплюнул и широко улыбнулся в неопрятную бороду, сделавшись похожим на Бармалея из сказки Чуковского. Я была в высоких сапогах на массивных каблуках, в коротеньком бежевом пальто с песцовым воротником и в красном берете, который отлично гармонировал с красными кожаными перчатками. Да, я выглядела именно так, что хочется посмотреть вслед. И не потому что я обладаю сногсшибательной внешностью или потрясающей фигурой, а потому что всё в моём образе было подобранно со вкусом. Я давно уже поняла, что красота – понятие эфемерное и необусловленное, и зависит не от физических данных, а от умения преподнести себя и создать определённое впечатление. Основную роль в приковывании взглядов играют отдельные элементы образа – походка, поворот головы, осанка, взгляд, жест, улыбка и, конечно, гармонично подобранная одежда. Под вызывающий свист я направилась в магазин, чтобы оплатить бензин и сигареты, так и не удостоив компанию взглядом. Расплачиваясь, заметила в коробке у кассового автомата горку батончиков «Баунти» с наклейкой на каждом «– 50%». Я доплатила франк и взяла из коробки два батончика. Уже сидя в машине, аккуратно развернула шоколадку и медленно, как это делала мулатка из рекламы, откусила кусочек, чтобы испытать «райское наслаждение». Как же давно я его не ела! Он так и остался в том отрезке жизни, где ещё не было греха, лишь невинный флирт и сладкий вкус трепетной тревоги, и ассоциировался с каникулами, Олегом, с первым любовным потрясением и… Любочкой.