В 1867 году, – снова заговорила учёная бабка Оришка, – в связи с сильным разливом реки Припять, настоящим наводнением, храм был перенесён в центр деревни и частично перестроен. А через несколько лет при храме открылась одна из первых в округе школ, где крестьянские мальчики могли бесплатно обучаться основам арифметики, чтения и письма. В годы революции имущество храма было сначала национализировано, а в 1934 году Свято-Никольская церковь и вовсе была закрыта для церковных служб. В следующем году с целью постройки деревянной школы в соседней деревне была разобрана храмовая колокольня. Так постепенно советская власть избавлялась от церковных построек и от Бога. Судьба чудотворной иконы здесь теряется.
Комуняки й вкрали! – заключил Микола.
Этого никто не знает. Единственное могу добавить, что в годы немецкой оккупации церковь была вновь открыта для верующих. Но уже в 1943 году в условиях стремительного приближения фронта немцы сожгли храмовое здание, которое могло служить хорошим ориентиром для советской артиллерии.
Мне бабушка рассказывала, – несмело начала Лада, жена Миколы, – про немецкий караван судов. Где-то году в 1942 немцы решили открыть навигацию по Припяти. Но как раз напротив нашей Белой Сороки этот караван расстреляли партизаны. Брат деда в то время был ещё слишком мал, поэтому на фронт его не призвали. Говорил, стрельба была страшная. Народ попрятался в лесу. После этого население гоняли собирать трупы по реке. У нас тут есть одно место, называется «Шпиль», ниже него – большой остров на реке. Так он говорил, весь берег был завален трупами и снарядами. Они ходили туда собирать гильзы и даже настоящие патроны, а иногда находили и оружие.
Лада, при чём гильзы к иконе?
А ты не беги впереди паровоза! – гаркнула она на мужа и снова посмотрела на Кристину, – он о церкви тоже мне рассказывал. Была церковь. Очень красивая. Туда сходилось много людей из окрестных сёл. Но потом её полностью разрушили и спалили всю эту, как её, ну… церковную утварь. Может, и икону спалили. А потом на том месте построили школу.
Грех-то какой… – покачала головой Оришка.
Получается, храм стоял на месте школы, которую мы видели сегодня издали, когда вышли из автобуса? – с удивлением спросила Кристина
Ну да, возле самого леса, – постно констатировала факт Лада. Туда наш сынуля Егорка ходит. А Ирина Алексеевна до сих пор потихоньку преподаёт, – она с уважением посмотрела на бабку Оришку. Школа начальная, только до третьего класса, для малышей. А потом дети ездят доучиваться в соседнюю деревню. На автобусе. А что тебя так удивляет?
Я не знаю, – призналась Кристи. – Просто вы так много рассказывали о храме, о чудесах иконы… Мне казалось, что это происходило где-то далеко и будто не наяву. А оказывается – это вот здесь, рядом и совершенно реально.
Ну, насчёт реальности я бы не дал сто процентов. Что касается фашистов, тут сомнений нет. А вот насчёт всех этих рассказов о волшебном, тут…
Николай, не богохульствуй! – грозно перебила его Ирина Алексеевна. – Есть источники, которые подтверждают наличие храма и иконы. А это наше наследие, которое мы не сумели сберечь. И не фашисты этому виной, а мы сами. На нас снизошла благодать свыше, а мы её не уберегли. Мало того, наши предки над ней надругались! Может, потому и растёт здесь полынь в таких количествах, чтобы отвести от нас кару небесную.
Полынь? – не поняла Кристина. – Почему именно полынь?
Чернобыльнику, то бишь полыни в простонародье, всегда приписывали способность отгонять зло и опасности. Он ещё называется травой забвения. Его в наших местах пруд пруди! Даже вон город так назвали. Ведь не просто так. Значит, это место нуждается в особой защите. Нагрешили много.
Осталось добавить, что теперь не избежать нам кары небесной! – засмеялся Николай.
Тьфу на тебя, дурак! – выругалась жена, но это мужчину не смутило, и он невозмутимо продолжал, обращаясь к старой учительнице:
– Не пойму вас, Ирина Алексеевна, вы вроде бы всю жизнь работаете в школе, а говорите совсем чудные вещи.
Одно другому не мешает, дорогой мой. Доживёшь до моих седин, может, и поймёшь.
Я понимаю одно: человек или верит в Бога, или не верит. Нельзя быть и там, и сям. Какую правду вы рассказываете детям? – он начинал горячиться, и Лада легонько дёргала его за рукав рубахи.
Я им рассказываю, что знаю, а они сами для себя выбирают правду. Свою.
В каком это смысле «свою»?! – продолжал горячиться Микола.
Потому что правда у каждого своя, Николай.
Вот она, гласность! И это говорит учитель! – он многозначительно посмотрел на свою жену и покачал головой.
Именно поэтому и говорю. Есть поучительная притча о правде, – не сдавалась Ирина Алексеевна. – Так вот: один человек искал правду. Долго искал. Наконец, в одной глухой уединённой деревне его поиски увенчались успехом. В ветхой избушке у огня сидела Правда. Он никогда не видел более старой и уродливой женщины. «Вы — Правда?» – с удивлением спросил он. Сморщенная старая карга торжественно кивнула. «Скажите же, что я должен сообщить миру? Какую весть передать?» Старуха плюнула в огонь и ответила: «Скажи им, что я молода и красива!»
И что это значит? – после неуютной паузы робко поинтересовался Петя.
А то и значит, что правда тоже бывает обманчивой.