Всё нормально. Не орите! Она приходит в себя. Это обычный обморок. Вот так, вот так… – сначала Кристи почувствовала на щеках лёгкие осторожные шлепки. Голос доносился словно из другого мира или зазеркалья, огрызаясь ступенчатым эхом. С каждой секундой он приближался, набирая силы, и возвращал её к ужасной реальности. Она открыла глаза.
Ну вот, хорошо, – улыбка фельдшера, вспыхнув, сразу же погасла, так и не достигнув глаз. – Как вы себя чувствуете? Я…
– Вы меня слышите? – перебил его гаишник, и Кристи снова увидела перед собой помятое полное лицо.
Да, я вас и слышу, и вижу. Не кричите так, пожалуйста. – Кристина медленно поднялась, опираясь на руку милиционера.
Вы, я так понимаю, жена пострадавшего или…
Жена, – она не узнала свой голос, глухой и слабый. – Он… Он?…
Травмы, не сопоставимые с жизнью… – констатировал фельдшер, он разогнул спину, шумно выдохнул, заполнив пространство вокруг себя белым паром, и жестом показал водителю и медбрату, что время уезжать.
Подождите, – надрывно крикнула Кристи и схватила его за рукав. – Я хочу на него… – её голос споткнулся, заставляя дрожать подбородок.
Не нужно, деточка. Не сейчас, родная. Нам ехать нужно, а тебе успокоиться. – фельдшер хоть и говорил добрые слова, но голос его был твёрдый и безапелляционный. – На вот, выпей, – он протянул ей таблетку, а в сторону проорал, – Гавриленко, куда ты воду забрал? Неси её сюда!
Через десять минут, сидя в сухом салоне милицейского автомобиля, прочно пропахшем сигаретами и искусственной ванилью, и отвечая на стандартные вопросы уставшего представителя власти, она почувствовала, как трещины недавно рухнувшего мира начинают затягиваться. Таблетка стёрла грани между горем и счастьем, определив душевную субстанцию ровно посередине. Но эта середина была далеко не золотая. Она была вялая и болезненная, под стать сумеркам, которые склизкой серой массой опускались на город. Это было одновременно похоже на пустоту и полноту одновременно. Кристина всё слышала, всё понимала, но не могла адекватно чувствовать. Поэтому, когда заплаканная шумная женщина подошла к машине, девушка не обратила на неё внимания, а та что-то доказывала гаишнику и, видимо, совершенно его достала. Он гаркнул на неё и перед самым носом закрыл дверцу машины. Женщина всплеснула руками и бросилась догонять Кристину. Девушка медленно шла к остановке – ей нестерпимо хотелось домой.
Мой водитель не виноват! Есть свидетели! И этот…как его там… тормозной путь тоже покажет! – Кристина смотрела на неё и молчала. – Я понимаю, у вас горе, но и вы меня поймите, эта машина рабочая, нам простаивать никак нельзя. Тем более, с каких таких делов?! Правила нарушил ваш муж. Вылетел на всей скорости! Удар пришёлся на сторону водителя. Я – рядом сидела! Непонятно, как и дело бы кончилось, может быть, с вами теперь и не разговаривала бы. Вон, у водителя нашего шок, перелом ключицы и рожа вся раздолбана!
Чего вы от меня хотите? – устало выдохнула Кристи.
Ну... Да, понимаю, это ваш муж… Но он… Его уже не вернёшь… И я понимаю, что это горе… Но… – женщина путалась в словах, активно стреляя глазами с потёкшим макияжем, словно искала помощи на стороне. – Мне не хотелось бы, чтобы вы начинали разбирательство по этому делу. Я ведь знаю, как это бывает, когда на горе наживаются. Начинают этим пользоваться и вставлять палки в колёса. Но в нашем случае явно видно, чья вина. Тут и так ведь всё понятно. Вам же товарищ Ищенко говорил? Говорил ведь? Да? Чья вина, говорил?
Кто? – непонимающе спросила девушка.
И-щен-ко! – по слогам произнесла женщина, и в её голос просочилось раздражение. – Гаишник, с которым вы говорили. Я просто хочу вам сказать, что понимаю, что у вас большое горе…
Вы это уже говорили… Извините, но я устала… И я не собираюсь ничем пользоваться…
Да! Я понимаю… Но и вы меня поймите… – её лицо погрустнело и как-то сразу осунулось, словно избавилось и от грима, и от роли одновременно. – Ладно… Простите… Просто как это всё не вовремя, как не вовремя, – казалось, она разговаривает сама с собой. Её голос облачился в шёпот, будто после долгого бега перешёл на ходьбу. – У нас такой вечер намечается, уже зал организовали и отели забронировали. Несколько иностранцев приезжают с нашими девочками знакомиться. И тут на тебе. Да, кому счастье, кому горе… – Она посмотрела на белое лицо Кристи. – Всё проходит, поверьте мне, всё… Вы ещё молоды и красивы. Всё устроится… Ладно, простите. – Она сделала от девушки два шага, но потом вернулась и сунула в карман её плаща визитку. – Пусть будет, на всякий случай. Пути Господни неисповедимы, вдруг пригодится.