…Я вздрогнула от прикосновения холодного взгляда. Нет, я не ошиблась в определении. Взгляд был действительно холодным. Я точно знала: муж сейчас стоит за моей спиной и смотрит. Почему молчит? О чём думает? По коже пробежала дрожь. Нехорошая, липкая, больная. Не поворачиваясь, я тихо спросила, стараясь не выдавать внутреннего волнения:
Поговорил? Всё нормально?
Смотря что считать нормальным, – после небольшой паузы ровно произнёс Дэн.
Ты пытаешься мне что-то сказать? – я нашла в себе силы повернуться и внимательно посмотрела на мужа, который стоял в тени денежного дерева.
А стоит ли? Ты же умная, сама всё знаешь. Ты же умная? Да? Хитрая, продуманная, – он старался улыбаться, но у него не получалось. – Тебе, как и многим таким же, как ты, нравится использовать людей. Использовать, а потом выбрасывать, как ненужный мусор.
О чём ты говоришь? – я медленно поднималась с дивана, не в силах отвести взгляда от перекосившегося от злобы лица мужчины, с которым прожила семь лет, но теперь узнавала с трудом.
О тебе, – он скрипнул зубами, от чего его скулы напряглись, придав лицу выражение недоброй решимости. – Разве ты не узнаёшь свой персональный портрет? Продуманной шлюхи, которая, дождавшись паспорта и заимев нормальную работу, решила кинуть мужа за ненадобностью? Что молчишь? Я тебе задал вопрос!
Не узнаю.
То есть это не про тебя? Уверен, у моей умной жены найдётся другое, благородное объяснение этому блядству. Расскажи, я весь внимание.
Дэн, я получила паспорт три года назад. Думаю, у меня было достаточно времени, чтобы уйти от тебя раньше. Но я надеялась на… Не знаю, на что… Сама себя спрашиваю об этом. Что меня удерживало? Ведь было ясно: нет компромиссов, нет жалости, нет понимания, нежности… Ничего нет для нормальных тёплых отношений. – Я говорила, словно била по клавишам: иногда не попадала, фальшивила, но старалась играть дальше, каждой новой нотой возмущения и обиды отсекая нас от прошлого навсегда. – Наверное, ты прав, в каком-то смысле я тебя использовала. Но и ты меня тоже. Я была правильной женой: всегда наготовлено, чисто, постирано. Со мной можно выйти в люди, представить коллегам, и перед друзьями не стыдно. Ведь для тебя это главное? Ты это и получал сполна. Но теперь извини. Я устала играть в твои игры. Я устала копить обиды. Я хочу просто жить. Да и чужое место не хочу занимать. Кто знает, может, ты встретишь женщину, которая по-настоящему тебя осчастливит. А свою работу я вообще не хочу обсуждать. Она мне далась нелегко. Ты же знаешь, что я ни единого дня не сидела без дела. Зачем же ты всё это говоришь? Тебе завтра будет стыдно за эти слова.
Хм… Мне должно быть стыдно… – ухмыльнулся он и многозначительно потряс головой. – То есть ты спишь со всяким сбродом, а мне должно быть стыдно. Хотя, наверное, всё верно, в этом есть своя логика. Мне стыдно! Стыдно, что ты такая сука! Как ты всё продумала! Я помню, как ты меня предупреждала, что заведёшь любовника… Это же надо, – он истерически хохотнул и развёл театрально руки в стороны, – готовить почву для своей похоти!
Мне не нужно было её готовить. Ты сам прекрасно с этим справлялся.
Конечно… Это в твоём стиле: ты мне изменяешь, и ты же пытаешься выставить меня виноватым!... Но знаешь, что? Я не стану с этим мириться. И не стану тебя прощать. Я просто тебя… убью… – перед последним словом он сделал намеренную паузу. Помню, что я увидела тогда тень блаженного удовольствия, промелькнувшую в это мгновение на его искажённом лице. От этого физиономия мужа сделалась ещё более отталкивающей и чужой. Воздух вокруг нас сгустился, стал тяжёлым и сухим. Тишина, повисшая в пространстве, разбивалась на потрескивающее бурчание поленьев в камине и словно ждала продолжения действия. Леденело сердце и кружилась голова, я кожей ощущала приближение судьбоносного момента. Я его чувствовала, но уже ничего не могла изменить. Мне оставалось лишь приоткрыть ему дверь. В этот раз это не оспаривалось. Просто так должно было случиться – и всё. Есть моменты в судьбе, когда не все события переопределены до мелочей. Существуют почти невидимые прорехи, некие точки пересечения, как лазы в заборе, через которые можно выбраться в другую плоскость событий и переиграть ситуацию. Если вовремя распознать такую дыру, можно повернуть свою жизнь в другом направлении. Но я понимала, что несмотря на все предостережения и сигналы внутренней тревоги, в этот раз я прошла мимо своего лаза.
Пистолет сухо сплюнул предохранитель и уставился на меня чёрным глазом. Я тоже смотрела на его начищенное, поблёскивающее в полумраке дуло. За ним на втором плане размытыми акварельными контурами расплывалось лицо моего мужа, искажённое, мертвенно-бледное, но вызывающе ликующее. Редкие короткие волосы прилипли к высокому лбу, округлившиеся глаза лихорадочно светились, искривлённый в подобии не то улыбки, не то отвращения рот нервно подёргивался. В повисшей бесконечной паузе утонули все окружающие звуки и запахи, создавая иллюзию нереального. Время, казалось, застыло, погрузившись в некий вакуум, и ждало только команды. Последней мог стать самый скупой, безобидный, невзрачный жест. «Глупо…» – подумала я и закрыла глаза. В это же мгновение грянул выстрел.