Я пёрся сюда в Рождество, чтобы угадывать твои мысли? Дэн, ты меня случайно со святым Николасом не путаешь? – Николас Шёни, друг и по совместительству адвокат Дэна (когда дело касалось работы, очередность бескомпромиссно менялась на «адвокат и по совместительству друг»), серьёзно смотрел на своего клиента, нервно перекатывая зубочистку в мясистых губах. – Или ты онемел на нервной почве?
Это предположение было не так уж далеко от истины. Дэн вытер со лба испарину и кашлянул, пытаясь прочистить горло.
Я не… – он закашлялся, – Ник, я правда не знаю, что происходит…
А что тут знать? – Николас отшвырнул зубочистку в раковину и заговорил нервно, оттого его голос зазвучал ещё громче. – Ты два дня назад стрелял из своего пистолета, после чего никто не видел твою жену. Её машина находится в гараже. Ни с подругами, ни с соседями, ни с дочкой за эти два дня она не связывалась. Работа исключается, мануфактура закрыта на две недели в связи с праздниками. Её телефон за эти два дня не был прослежен в сети, точно так же как не было обнаружено никаких её действий в соцсетях. Сюда же можно отнести неиспользование кредитных карточек. Тишина. В довершение всего вышесказанного, в доме была обнаружена её кровь. Ты можешь хоть как-нибудь это прокомментировать?
Не могу! – заорал Дэн и уставился красными от усталости глазами на друга. – Я тебе уже объяснял! Мы с ней поссорились. Как оказалось, она трахалась на стороне. Я, конечно, давно знал об этом, но всё выжидал, авось одумается. Поиграет в любовь и успокоится. Но нет, её затянуло! Чувств захотелось! Хотя это всё бабские отговорки. А правда заключается в том, что ей просто нравится трахаться. С потными грязными итальянцами, португальцами, с кем там ещё… Не так важно… Порода такая, понимаешь? Короче говоря, это всё к делу не относится. Я ей сказал, что всё знаю. Мы поругались. И я пошёл спать… Всё… А утром, когда проснулся, её уже не было. Мы в последнее время так и жили. По нескольку дней могли не видеться. Если бы не этот чёртов пистолет, ничего бы этого не было. А кровь, так там две капли несчастных. Может, она маникюр себе делала или, ну не знаю, поранилась. Просто так совпало. С пистолетом вообще ничего такого. Я хотел эмоционально разрядиться, вот и пульнул несколько раз в стену. А это соседи уже накрутили!
Хорошо… Тогда где Кристина? Почему её машина в гараже?
Не знаю! Может… Может, куда-то на поезде уехала… Или психанула и в Украину к себе улетела…
Если бы она улетела, система выдала бы её имя в списках улетающих. Полиция пробила аэропорты. Её имени в списках нет. Дэн, прошло три дня, и нигде не засветилась её банковская карта! Она что, в монастырь ушла на праздники?
Кстати, а это мысль… Ей не помешало бы! Хотя таких сук туда вряд ли пускают.
Меня радует, что у тебя проснулось чувство юмора. Только как-то не в тему. Лучше бы у тебя мозги проснулись!
А что ты на меня орёшь? – огрызнулся Дэн. – Никто не застрахован от неприятностей. Ты мой адвокат, я тебе всё рассказал. Что ещё? Давай, работай! Уж прости, что мои проблемы совпали с праздниками. Тут, друг, я не подгадал, потому как не Всевышний. Как получилось, так получилось! Но ты же свои деньги всё равно получишь. Да и неустойку насчитаешь за «праздничный» вызов. Так что ничего личного!
Не в этом дело! – Николас принялся ходить по просторному залу, заложив руки в карманы брюк. – Для того, чтобы поступить верно и… эффективно, – он подбирал слова, от того его речь замедлилась и приняла более дружелюбный тон, – мне нужно знать все подробности и нюансы…
А я что, против? Я тебе всё рассказал. Кстати, и полиции тоже… – И перестань маячить. Туда-сюда. И так голова раскалывается. – Дэн остановился перед Ником и пристально посмотрел ему в глаза. – Что?!
Это вся правда? Даже нет, поставлю иначе вопрос: это правда?
Да, – выдохнул клиент и опустил голову на руки.
Хорошо, – подвёл черту Ник и многозначительно причмокнул губами. – Я тебя отмазал на период праздников, то есть до двадцать седьмого декабря. Подпиши бумагу о невыезде. Пока не так всё плохо. Как говорится, нет тела – нет и дела… Пока…
Спасибо, Ник! – крикнул Дэн удаляющейся сутуловатой фигуре друга.
На здоровье! Это не бесплатно… – адвокат остановился в дверях и грустно посмотрел на друга, – ничего личного… С Рождеством тебя.
Николас Шёни вёл свой необъятный «Мерседес» цвета шампанского и думал о том, что с красивыми женщинами семью строить нельзя. Ни с красивыми, ни с умными. Это как сидеть на пороховой бочке: или сама взорвётся, или кто-то её взорвёт. То ли дело его Майра. Обычная домашняя женщина, с обычными женскими предпочтениями: салоны, магазины, отдых. Прекрасно понимает, что зависит от него, потому и не рыпается, и вопросов лишних не задаёт. Хотя ведь знает, что у него есть на стороне отдушина. И не одна. Знает, но принимает. Может, в этом и есть настоящая женская мудрость? Или это обычный расчёт? Или у неё тоже есть кто-то? «Потный грязный итальянец… Порода такая…», – недавно сказанные слова друга вторглись во внутренний монолог мужчины, и его бросило в пот. Нет… Это не про Майру… И при чём тут она? Николас отмахнулся от ревнивых мыслей и постарался настроиться на новое дело.
Честно говоря, таких дел ему ещё никогда не доводилось вести. Всё какие-то мелочи, будничные спокойные разборки, заезженные в своей рутине и однообразии. Если не считать одного скандального процесса о разделе имущества пять лет назад. Двое братьев не могли поделить между собой отчий дом. Его клиент, мразь ещё та, имея свой двухэтажный дом с зимним садом, решил отобрать у старшего брата, который до последних дней ухаживал за престарелым больным отцом, половину дома. Никто не отрицает, что по закону он имел на неё право, но зачем она ему сдалась? Ему под шестьдесят, всё есть, а старшему брату, шестидесятипятилетнему дедуле, некуда податься. Вот дедуля и возмутился. Но возмутился как-то не по-швейцарски. Кровь вскипела не на шутку. Когда пришли дом опечатывать, он отказался покидать жилище. А когда полиция подключилась, то вообще схватил ружьё и стал из него палить. Правда, в воздух, но шуму наделал. И сбежал. Три дня его искали, подключив радио и телевидение. Ну а как же, злостный преступник! Искали, пока одна социально ответственная дама с пёсиком на прогулке его не опознала и не позвонила в полицию. Николас тогда отсудил полдома, но как же ему было от себя самого противно... И от себя, и от однобокого безучастного закона, который всегда прав… Что ему предстоит теперь, когда на ринг с законодательной машиной вышел его друг? Врёт или не врёт? Неужели замочил супругу? Кровь, за три дня никаких следов Кристи, пистолет. Много совпадений. Очень много фактов не в его пользу. Но, с другой стороны, именно совпадения и выглядят странно. Если убил, почему тогда не подумал об уликах и алиби? Или в этом и заключается фишка: сделать всё наоборот, наивно и просто. Ведь если тела не найдут, наказания не будет. Неужели Дэн способен на это? Раздавшийся в салоне машины звонок заставил вздрогнуть. На дисплее автомобиля красовалось имя жены.
Да, Майра.
Ну, и ты где? Мы уже через час выходим в ресторан. Я надела всё-таки синее платье. Хоть тебе больше понравилось чёрное, но нет, Ники! Это никуда не годится, Рождество – и в чёрном… – Николас слушал знакомый, быстро подпрыгивающий в певучей интонации голос, и его губы растягивались в улыбке. Как легко она могла отвлечь его от всех этих тяжёлых мыслей. Эта её пустая болтовня была лучше любой психотерапии. – Ники! Ну что ты молчишь? Я же тебя спрашиваю, и потом, Кьяра сказала, что посидит с нами в ресторане только до девяти, а потом уйдёт к друзьям. Ты считаешь, это нормально? Ей только четырнадцать…
Стоп…Стоп…Стоп… В чём, собственно, проблема? Пусть идёт…
Правильно, у тебя вообще никаких проблем! Пусть идёт! Вот так просто! Они будут там пить пиво, Ник!
Сколько она там его выпьет. Сделает два глотка – и всё. Я её знаю.
Это ужасно! Ты говоришь о своей дочке, между прочем… Я просто в шоке… Нет поддержки, ну что тут скажешь… Нет… И всё же нет…
Что нет? – не понял Николас.
Эти сапоги под это платье не годятся! Нужно менять платье… Так, всё, я тебя оставляю. Давай, поторопись… Чао…
Ник улыбнулся. В этом вся его жена: говорить для того, чтобы говорить. А то, о чём она говорит, зачастую просто не имеет значения. Сама спрашивает, сама отвечает. Не жена, а золото!