Жуска
*Чувство неловкого разочарования, когда после неприятного происшествия прокручиваешь вновь и вновь ситуацию, вопрошая, почему не поступил иначе.
Детский магазин «Малятко» находился в квартале от моего дома. Это был большой двухэтажный рай для октябрят и пионеров с облупившейся плиткой и отвалившимся куском фундамента. Однотипные неброские игрушки, шаблонные ситцевые платьица, колючие шерстяные кофточки и жилетки, длинная шеренга резиновых сапог, коричневых ботинок, синих и зелёных вьетнамок из грубой резины – ассортимент был всегда одним и тем же. Но иногда туда привозили особенные вещи, не предназначенные для неискушённого советского покупателя, потому их и прятали под прилавок и продавали только самым сознательным и «проверенным дефицитом» гражданам, правда, немного дороже реальной цены. Когда бабушка Кристины за несколько недель до первого сентября принесла в красивой красной коробке удивительные белоснежные босоножки на маленьком квадратном каблучке, девочка сразу же определила её в разряд «проверенных» и обрадовалась. Они были необыкновенные! С глубоким вырезом для пальчиков, на ободке которого в сердцевинах кожаных нежно-розовых ромашек поблёскивали камешки. Девятилетняя Кристи надевала обновку дома, крутилась перед зеркалом и с нетерпением считала оставшиеся до первого сентября дни. Тем не менее, была застигнута врасплох явлением Ленки из соседнего двора. Подруга нарисовалась тоже в обновке и, честно говоря, выглядела сногсшибательно! Если Кристина росла в рамках довольно нечёткой концепции «в ней что-то есть», то Лена купалась в лучах констатации признанного всеми факта – «красавица». Но, как ни странно, подрастающий мужской контингент отдавал предпочтение неопределённому «что-то», усиленно дёргая Кристину за косички. В надежде на дружбу ей доверяли шпаргалки и несли до дома ранец. Лишь через десяток лет Кристи смогла разгадать природу этого феномена, назвав его свободолюбием. Своенравная, упрямая, непредсказуемая, временами дерзкая, она никогда ни к кому не привязывалась сама и не пыталась привязать кого-либо к себе. Именно эти качества интриговали и притягивали. Среди взрослых же Кристина слыла «странной». Когда люди не могут понять или определить для себя человека, они просто ссылаются на всё объясняющее «себе на уме». Даже мама иной раз, всплеснув руками, грустно говорила: «Что делается в твоей голове, не понимаю!» Особенно вселяла в неё страх страсть дочери к деревьям, крышам, различного рода вышкам в бассейнах и навесным скалам над рекой. Дочь любила высоту и скорость, приводя мать в крайнее расстройство своими ушибами, ссадинами и синяками. Бабушка же только философски заключала: «Перерастёт».