Когда он покинул военную службу и прибился к берегам Англии, обосновавшись сначала в роли помощника капитана, а потом и самого капитана на гигантском судне, мать совсем успокоилась и даже стала им гордиться, демонстрируя знакомым и подружкам фотографии сына в белоснежной форме. А после того, как показали небольшой документальный фильм о компании «Кунард» с его интервью, мать и вовсе загордилась, иной раз жонглируя в голосе высокомерными нотками. Вот тут-то и началась эпопея «невест» с её подачи.
Сначала была Нела. С ней его познакомили, разумеется, случайно, в один из его кратковременных визитов в родные края. И опять сестра сыграла немаловажную роль. Это была её знакомая с тех времён, когда Гвенн занималась теннисом. Тогда ему не пришлось сильно возмущаться настойчивости родни, так как девушка оказалась очень милой и активной. Последнее качество было ей необходимо в работе организатора вечеров, выставок, галерей и всего прочего из сферы досуга, но за два года совместного проживания оно прогрессировало и переполнило чашу мужского терпения. Сначала, когда он видел возлюбленную только в перерывах между круизами, их отношения казались вполне приемлемыми, хотя Нела умудрялась и в эти периоды утомить модными тусовками, выходами в свет, шумными компаниями и, как ему казалось, фальшивыми лицами завсегдатаев окружающей её «движухи». Девушке всегда и всего было мало, поэтому после освоения суши Нела переключилась на завоевание морской стихии. Он до сих пор не понимает, как она уговорила его помочь ей устроиться на корабль организатором праздников. Это был самый ужасный тур в его карьере. И он зарёкся смешивать работу и личную жизнь, даже если на первый взгляд они друг другу не мешают. Мало того, что Нела вставляла нос в его дела и беспардонно оценивала ту или иную ситуацию, так она ещё и за его спиной пользовалась его именем, повышая свою значимость в глазах присутствующих. В довершение всего подружка просто изменила ему с музыкантом, звездой «Виктории» того заезда, дав основание «морским кругам» долго перемывать его косточки. Как тогда он удержался, чтобы не убить её и, что ещё сложнее, остался помощником капитана, одному Богу известно.
Вторая затяжная связь случилась только через год, и на этот раз терпения не хватило женщине. Её звали Абби. Милая, домашняя, покорная Абби, спокойная днём и сумасшедшая ночью. Он влюбился в неё искромётно и с первого взгляда, но точно так же скоро и разлюбил. Всё произошло так быстро, что он и сам не понял, как зубная щётка и тапочки Абби оказались в его апартаментах. А уже через месяц его стала раздражать её чрезмерная аккуратность, притом во всём. Она казалась ему слишком правильной, похожей на училку, которая одним взглядом вопрошает: «Ты вымыл руки? Сделал уроки? Так взрослые мальчики не поступают, извинись!» Он чувствовал, как под бульдозером её нравоучений трещат его ментальные кости. Она вроде бы и ненавязчиво, но постоянно пыталась его изменить, поправить, перекроить на свой лад. Одним словом, Мальвина, но не в сказке, а в реальности. Видимо, именно процесс воспитания был смыслом её жизни. Когда же он спросил, что она в нём нашла, если он такой неидеальный, Абби с улыбкой ответила: «Это любовь, мой капитан, она не поддаётся логике». Может быть, это было правдой. Только точно так же не поддаётся логическим объяснениям и нелюбовь. За четыре года настоящее чувство не пришло к нему. А ведь Абби очень старалась, и ей практически удалось создать идеальный быт, лучший вариант семейного комфорта: чистые комнаты, свежие простыни, отутюженная одежда, вкусная еда, ухоженная нежная женщина, заботливая и умная. Умом он это прекрасно понимал, но сердце слушать не желало. Оно настойчиво молчало и томилось в равнодушии и скуке. От последней он сбегал с друзьями в ночные пабы или на бейсбольные матчи, которые Абби терпеть не могла. Словно назло, он начал делать всё то, что ей не нравилось, а то, что доставляло удовольствие, нещадно критиковал и высмеивал. Каждый раз, когда у них происходила размолвка по его вине, он себя ненавидел за это и обещал, что в следующий раз обязательно промолчит. Но в следующий раз в нём снова просыпался злой шут и разбивал обещание в пух и прах.
Он знал: Абби тихо страдает. Почему бы ей просто не оставить его? В душе он желал этого уже давно, но по-настоящему понял, что настало время делать ноги с этой подводной лодки, когда девушка заговорила о ребёнке. Набравшись смелости, он признался, что в данный момент не готов жениться, а тем более – иметь детей. Какими малодушными всё же могут быть мужчины! «Не готов жениться в данный момент!» Чепуха! Другими словами – «я не хочу жениться именно на тебе, дорогая!» Почему бы так и не сказать? Откровенно и исчерпывающе. Но нет, снова ложь и очередная надежда для неё. Абби подождала ещё полгода и ушла, как истинная английская леди, не прощаясь. Он вернулся с рейса и впервые застал в своей квартире невообразимый бардак. Это была своеобразная месть маниакально аккуратной женщины.
Уже через месяц к его холостым будням прибилась юная Лизи. Алан женился во второй раз, и они, восемь изрядно поддатых мужиков, ввалились на какую-то дискотеку, решив выпить на посошок перед тем, как распрощаться после мальчишника. Он помнил, как в тумане малинового дыма плясала её блестяще-ослепляющая короткая юбка. Не мог оторвать глаз от сверкающего пятна. Его обладательницы он не видел, пребывая в той кондиции, когда сфокусировать взгляд бывает весьма и весьма проблематично. «Юбка» сама обратила внимание на неприлично пялящегося мужика и довольно развязно попросила выпивку. Он купил. Потом ещё и ещё. А потом исторические справки отсутствуют и всплывают только на следующий день в небольшой тесной студии вместе с ужасной головной болью, жаждой и татуировкой кобры на спине наяды, лежащей возле него. Несомненно, он вёл себя, как законченный придурок. Лизи был двадцать один год. Она была ещё студенткой и приветствовала свободную любовь. Под этим подразумевалось многое из того, что он считал странным, неприемлемым или просто ненормальным. Трёх месяцев хватило, чтобы вспомнить молодость и понять: как хорошо, что она прошла.
Алан со своей новой супругой Мари уже несколько раз предпринимали попытки познакомить его с её одинокими подружками. Это жалкое зрелище каждый раз портило дружеский вечер ужимками, оценивающими взглядами и искусственным флиртом. Хотя именно так он познакомился с рыжеволосой хохотушкой Пэт, с которой поддерживал редкие, ни к чему не обязывающие отношения до прошлого года, пока она скоропалительно не выскочила замуж.
Вот так незавидно выглядела история «завидного жениха».
Он посмотрел на чисто выбритый подбородок, слегка отдающий синевой, похлопал себя по щекам, оставляя на них аромат спортивного «Гермеса», и остался доволен. Ещё один кофе с сигаретой – и он будет полностью готов к сбору чемодана. На приготовления ушло сорок минут. Он надел часы, завернул повыше рукава рубашки, оголяя загорелые крепкие руки, опустил солнцезащитные очки на глаза и бросил быстрый оценивающий взгляд в зеркало: «Прокатит». Звонок домашнего телефона застал его в дверях. Мужчина секунду колебался, но потом вернулся и поднял трубку:
– Алло, Григори Маро слушает…
– Добрый день, месьё Маро. Вас беспокоит Высшая национальная морская школа Марселя…