Я успела увидеть, как мой самолёт машет мне крылом. Потребовалось немалых усилий не разрыдаться. Усатый мужчина с добрыми глазами вручил мне билет на австрийские авиалинии, которые следовали до Лондона с пересадкой в Цюрихе, и заметил, что это бизнес-класс, но, учитывая обстоятельства, доплаты с меня не возьмут. Проблеск удачи на невезучем горизонте… Пока я летела, расположившись на комфортном сиденье и без аппетита пережёвывая ванильный пончик, мои мозги судорожно просчитывали все варианты. В худшем случае я опаздывала, и мне светила альтернатива добираться своим ходом за свои деньги к следующему терминалу лайнера. А это был город Бернхольм в Дании, куда корабль придёт только через два дня, так как по плану он должен болтаться в море двое суток. В лучшем случае я прибуду в самый последний момент, в поту и мыле, со слезами на глазах, и надо мной сжалятся и возьмут на борт. В голове сразу же нарисовалась чудовищная картина, как я с растрёпанными волосами и размазанной тушью бегу из последних сил, таща за собой чемодан, у которого оторвалось одно колёсико, и вместо него зияет дыра.
Вышло почти так, как рисовало моё воображение. Только все колёса в чемодане остались целы, а волосы я заблаговременно убрала в гладкую причёску, не оставив ни одного шанса судьбе выставить меня смешной и неопрятной. Но бежать всё-таки пришлось, как и пришлось просить и умолять. За стойкой регистрации двое мужчин в форме собирали бумаги и что-то подсчитывали. Они сразу обратили внимание на приближение хаоса в моём обличии, так как торопливые шаги и грохот чемодана гулким эхом отзывались в опустевшем зале. Я старалась объяснить быстро и внятно, но на подзабытом английском мой рассказ звучал по меньшей мере странно. Особенно та часть, где я ссылалась на бедолагу, который прыгнул под поезд и помешал мне вовремя прибыть на корабль. Я слушала себя и думала, что сама я бы в это точно не поверила. Но они поверили или сделали вид, что верят. Во всяком случае, один из них, который взял рацию и прокричал в неё что-то совершенно непонятное. Потом улыбнулся и попросил подождать. После я догадалась, что они вообще не поняли, о чём я рассказывала, им это было неважно. Просто по времени я ещё вписывалась в последний шанс попасть на лайнер. Через минут пять пришла симпатичная, но неприветливая женщина в форме. Когда я начала ей рассказывать мою душераздирающую историю, она остановила меня жестом руки и поступила, как её предшественники, – связалась с кем-то по рации. А потом ещё и ещё. Переговоры закончились победой: меня проверили, просветили и, вежливо улыбаясь, пропустили на корабль. Там, у дверей зала, залитого светом и отблесками тысяч хрусталиков гигантской люстры, меня попросили подождать человека, который на французском расскажет всё, что мне нужно знать при заселении на судно, и покажет мою каюту. Женщина в форме откланялась и пошла к стойке информации в нескольких шагах от меня. Я видела, как к ней подошло двое мужчин в белоснежных военных формах, вызывающих одновременно уважение и трепет. Мне тогда подумалось, что один из них может оказаться самим капитаном, а другой – его помощником, так как несли они себя под этой одеждой настолько уверенно, что не оставляли сомнений в своей значимости, если не сказать уникальности. Вдруг у того, что был немного выше, зазвонил телефон. Он извинился и отошёл к окну, оставив «напарника» с «корабельной дамой», порозовевшие щеки которой предательски выдавали женское волнение, а взгляд сделался кокетливо-игривым. Мой же взгляд, подстрекаемый интересом, направился за высоким. Стройный, в отличной спортивной форме (в этом не было никаких сомнений – китель сидел на нём безупречно). Красивый профиль с ровным носом и волевым свежевыбритым подбородком. Из-под фуражки видны тёмно-русые волосы, подёрнутые на висках сединой. Лет сорок. Может, сорок пять. Если бы увидеть его в анфас, можно было бы сказать точнее. Вдруг до моего слуха донеслось:
– Нет, нет, всё нормально. Просто из-за какой-то идиотки пришлось трап второй раз спускать… В смысле знаменитость? Гвенн, я не знаю, кто она, и знать не хочу. А вот то, что твои друзья тебе при первой же возможности наяривают и рассказывают, что у нас творится на корабле, меня уже тревожит, – он засмеялся и почти нежно добавил: – Не скрыться от тебя ни на суше, ни в море. Ладно, целую. До связи.
Я видела, как он кладёт телефон в карман брюк, а на его лице ещё теплится нежная улыбка. «Жена, наверное, – подумала я, но вспомнила о том, что несколько секунд назад он назвал меня идиоткой, и рассердилась. Напыщенный самодовольный индюк в белом кителе!