– Где видели? В телефоне? Я вас обожаю. Так это нормально, не будут же они общаться между собой на литературном языке, – снова встал на защиту подростков Клод.
– И очень жаль, – не отступал мужчина. – Так и формируются отношение к языку и привычка выражаться.
– Ой, ну я вас прошу, дорогой вы мой, будьте проще. Вспомните, когда сами были молодыми. Оставьте молодым молодое. Пусть выражаются, как хотят. Давайте лучше выпьем. – Клод поднял бокал с белым вином, жестом приглашая присутствующих присоединиться.
– Да, давайте! Поддерживаю! – обрадовалась Патриция и, пригубив напиток, вспомнила о своём ранее заданном вопросе. – Кристи, ты не ответила.
– Всё банально. Мой… – я сделала паузу, размышляя, обнародовать или нет свой нынешний статус, – почти бывший муж, – я предпочла правду, – совершенно не киф море и всё, что с ним связано, поэтому затащить его на корабль – нереальная задача. Дочь сейчас на практике в Германии. С подругами тоже не получилось. У одной морская болезнь, другая летом всегда с семьёй отдыхает в Италии у родственников мужа. Отправиться на лайнере в круиз – это моя давняя мечта. Настолько давняя и сильная, что в последнее время превратилась в навязчивую идею. В болезнь. Вот я и решила вылечиться.
Все засмеялись, а Моника сказала:
– Правильно, деточка. Иной раз так хорошо побыть одной, отстраниться от всей этой суеты.
– Дорогая, должен ли я твои слова понять как некий намёк? Или это просто поэтическая минутка в твоём настроении? – Даниель, скорчив удивлённую мину, посмотрел на жену.
– Я ещё не решила, – кокетливо ответила супруга и подмигнула присутствующим.
– Обожаю! Восхищаюсь кокетством французских женщин, – оживился Клод, – вот, что ни говори, а это у них в крови.
– Да, мы такие, – пропела Пат, гламурно сложив губки уточкой.
– Извините, мадмуазель, но нет, вы не такие. Вы другие. Не хуже, не лучше. Просто другие. А мадам Моника по части классического кокетства вам даст фору.
Патриция наигранно состроила обиженную мину, а я с напускной серьёзностью добавила:
– Зато у вас умопомрачительные туфли от Лабутена.
– И это факт! Обожаю! – подтвердил Клод под общий хохот.
Подали главное блюдо, хотя уже после двух первых закусок мой желудок был более чем доволен. Оказалось, что на всех больших лайнерах вечером рестораны работают по гастрономическому принципу. При этом клиент может выбирать из трёх блюд, предложенных в меню. Это распространяется на закуски, главные блюда и десерт. В первый день в качестве первой закуски я попросила суп с имбирем, яблоком и кокосом, приправленный сливками. Второй закуской стал паштет из индюшиного мяса с бобами. Как основное блюдо я выбрала стейк из красной рыбы по-мексикански с тушёными овощами. На десерт отдала предпочтение ягодному тирамису. И всё бы хорошо, но только к пиано бару, где мы с Клодом и пожилой парой решили послушать разрекламированного клавишного виртуоза и выпить для лучшего усвоения пищи по рюмочке рома, я катилась подобно огромному шару, какие используют обычно в фитнес зале. Благо дело, в своих ощущениях я была не одинока, потому что Моника, взяв меня под руку, шепнула на ухо: «Не знаю, как вы, Кристи, но завтра от первой закуски я откажусь. Меня просто раздувает изнутри! И эта ужасная икота!»
Пианист и вправду был хорош. Его пальцы с лёгкостью порхали над зеброй клавиш, а низкий, слегка грубоватый голос завораживал. Мне казалось, что я пребываю в какой-то дивной стране. Медово-ванильный ром расслабил меня окончательно. Я смотрела вокруг опьянённым взглядом и наслаждалась: вокруг меня красивые воспитанные люди, вкусная еда, прекрасная музыка и бесконечное море.
– О чём вы задумались, прекрасное создание? – вдруг спросил Клод.
– Я не думаю, я ощущаю радость, – я сыто улыбалась.
– Обожаю, – восхитился своим любимым словом мужчина, – как вы прекрасно сказали! Хотя, я думаю, лукавите, – он в шутку погрозил мне указательным пальцем. – Женщина не может не думать. Размышлять, мечтать, думать – это её нормальное состояние.
– А я вижу, вы большой знаток женского пола. – Моника смотрела на Клода игривым взглядом.
– Да, – коротко подтвердил тот.
– Вы забыли сказать «обожаю», – постно до обыденности подколол его Даниэль.
– Совершенно верно, обожаю. Что бы я делал без вас, мой друг, – Клод совершенно не обиделся, а только улыбнулся.
– Страшно сказать, – не унимался собеседник.
– А вы не бойтесь. Скажите.
– Танцевали бы, – нашёлся Даниэль.