Как только за Илаем закрылась дверь, Мирра поймала взгляд мужа и оживленно произнесла:
— Натан, я ничего не понимаю, но анализ теста подтверждает, что эта девушка на 99,9 твоя родная сестра. Структура ДНК и цепочка генов дублируется, ваши клетки созданы из одного материала! Как ты мне это объяснишь?!
— А как же одна десятая процента? — недоверчиво бросил Натан. — Есть вероятность ошибки?
— Да какая ошибка! А одна десятая процента показывает, что она может быть твоей ближайшей кровной родственницей. Что все это значит, ты что-то скрывал от меня?!
Натан, не обращая внимания на взбудораженное состояние Мирры, замкнулся, о чем-то сосредоточенно вспоминая:
— Какой возраст девушки?
— Двадцать два года. Да что, в конце концов, происходит?
Натан Мунн в замешательстве провел рукой по волосам, на секунду пряча в ладонях своё лицо:
— Да, … у меня была сестра. Была! Младшая. Одна единственная. Но она погибла, Мирра, в четырехлетнем возрасте! Ты думаешь, я сам понимаю, что происходит! Я уже тогда жил с отцом на станции, а она с матерью жила в колонии на Ландау, мы очень редко виделись. Однажды отец сказал, что они погибли. Вот и все. — Выдохнул он.
— Выходит, она жива, Натан. Там, в реабилитационной палате лежит твоя родная сестра. Посмотри. — Через камеру слежения, Мирра вывела на монитор изображение палаты, в которой находилась Энн.
Илай осторожно вошел в палату, где среди громоздкой аппаратуры, на узкой больничной койке лежала бледная девушка. Улыбка преобразила лицо офицера, когда он встретился с ней глазами.
— Привет, солдат, — ласково прошептала Энн.
— Привет, бандитка, — Илай присел с краю, взяв её холодные ладошки в свои. — Ты так напугала меня, Энн. Никогда больше так не делай.
— Не буду! — улыбаясь, затрясла головой Энн. — Но если это позволит нам чаще встречаться, … может быть. Это просто невозможно, что ты оказался рядом, Илай! Чудо, совпадение или закономерность? Ты спас мне жизнь.
— Тогда мы квиты, — мягко улыбнулся он, наклонившись вперед. Он нежно поцеловал её в губы и вздохнул. — Расскажи, как ты там очутилась?
— Зур откуда-то взял, что именно там скрывается лекарь, который может вылечить нашего отца от безумия. Они высадились на поверхность, а я ожидала на корабле. Затем явился Мак и скомандовал мне следовать за ним. Вернее я думала, что это был Мак. Я видела, что это был Мак, не могу же я не узнать своего брата! Но когда пылевая буря стихла, он обернулся, и в нём я уже увидела себя. Потом меня шарахнули сзади по голове и всё. Я здесь. Это были химеры, Илай! Я очень боюсь за братьев. Химеры под моей личиной пробрались на корабль, и неизвестно что там произошло!
— Не нужно так переживать, тебе вредно волноваться. Твой братец, — и Илай потрогал свою нижнюю челюсть, — Сумеет за себя постоять. На то они и пираты, их жизнь полна крутых виражей.
— Ну, как ты не понимаешь — они моя семья! Я так люблю их. И волнуюсь … очень. — Её глаза смотрели на него с нежностью, но в них был скрыт и потемневший океан печали.
— А я? — вдруг серьёзно спросил Илай после минутной паузы. — А как же я?! Какое место в своей семье ты отвела для меня? Гостя?
Своим вопросом он застал её врасплох. Она сама себе боялась признаться, кто на каком месте у неё находится. А когда он сидел вот так близко, такой родной, непостижимо близкий, смотрел на неё своими чистыми пронзительно голубыми глазами — она и вовсе растерялась.
Слегка запинаясь, Энн ответила:
— Ты стоишь на другой чаше весов. Ты половина моей другой жизни. С тобой передо мной один мир, с братьями — другой. И тебе и им я обязана многим. Меня невозможно тянет к тебе, но братья сильно держат мою душу. И ни одна чаша весов не может перевесить, и это сводит меня с ума.
— Помнишь, ты сказала, что у нас нет выбора? А вдруг это наш шанс? Полетели со мной, скажем, что пираты похитили тебя и удерживали силой много лет, мы отстоим твои права, только откажись от них. Пусть думают, что ты погибла там, — горячо возразил Илай, не выпуская её рук.
Закусив губу, Энн удрученно покачала головой. В её взгляде сосредоточилась вся мука внутренней борьбы.
— Я не могу так с ними поступить, — обреченно прошептала девушка, отворачиваясь, чтобы он не увидел её напрашивающихся слёз. — Ты не знаешь Зура. На мне точно есть его маяк и если он жив — он будет меня искать, и сдастся только если погибнет. Но я и сама не хочу жить в мире выстроенном Империей, где попирается свобода инакомыслящих и всё подчинено захватнической власти великих вождей. Я не хочу стать свидетелем смерти своих братьев, стоя от них по ту сторону. А ты не сможешь жить так как я. …Это просто чудовищно, как два таких разных как мы человек смогли притянуться друг к другу?! Ответь мне — ты знаешь место, где бы мы были счастливы? Где бы не вздрагивали от преследования и не мучились от чувства долга? Я такого места не знаю. Этот мир просто смеётся нам в лицо.