— Тесть, — неохотно признался Голицын. — Нормальное имя, — пожал он плечами. — Федор Голицын.
— Чем он занимается? Учится?
— Вроде бы учится, — Даниил Валерьевич тяжело вздохнул. Видно было, что разговор о сыне ему неприятен. — Или врет. По его мнению, он гениальный рок-музыкант. Хотя, по моему мнению, его так называемые песни — полное дерьмо.
— Может, вы просто отстали от жизни? У нас свои вкусы, у молодежи свои.
— Бросьте, — поморщился Голицын. — Я говорил с продюсером. Точнее, с тремя продюсерами. Ни один из них не взялся за раскрутку Феди. Это так называемое кино не для всех. Очень специфическая музыка. Но есть свои плюсы. К моим деньгам Федя равнодушен. И вообще к деньгам. У него даже машины нет. Он ездит на велосипеде.
— Для здоровья полезно, — пожал плечами Алексей. — Были же в свое время хиппи?
— Он не хиппи, он дебил, — раздраженно сказал Голицын. — В нем странностей — как тараканов в общаге. Не понимаю: откуда это? Я пытался пристроить его в заграничный колледж, он оттуда сбежал. Из московского элитного вуза его вышибли. Не хочу об этом думать, но боюсь, что Федя — наркоман.
— Наркоманы не ездят на велосипеде. Не заботятся о своем здоровье.
— Он не из-за здоровья это делает, а из-за своего ослиного упрямства. И все из-за этой дуры! — в сердцах сказал Голицын.
— Вы имеете в виду его мать? — невинно спросил Алексей. Кажется, Даниил Валерьевич разоткровенничался.
— Анжелику с детства избаловали, вот и получилась закоренелая эгоистка. Родив мне сына, она сочла, что исполнила свой долг, дальше уже я, как отец, должен обо всем позаботиться. А меня дома нет целыми днями. Мальчик рос с нянями, которые постоянно менялись. Мать он видел либо нетрезвой, либо занятой с маникюршей или массажисткой. Когда Анжелика, вспомнив, наконец, о том, что она мать (а чаще всего это было, когда увольнялась очередная няня), брала ребенка на прогулку, они зависали в каком-нибудь торговом центре. Федя часами зевал на диванчике, в то время как его мать мерила двадцатую пару туфель или десятое по счету платье. Потом ребенок получал мороженое, они шли в ближайший бар, где заметно повеселевшая мама обмывала покупки. А ребенок ел пиццу или очередное мороженое.
— И как он дошел до рок-музыки? — с интересом спросил Алексей, у которого был сын того же возраста, что и Федя Голицын. И Леонидов тоже целыми днями пропадал на работе. Вдруг это судьба всех мальчиков, которые недополучили внимание отца?
— Анжелика потащила его на кастинг, — поморщился Даниил Валерьевич. — Ей пришла в голову бредовая идея пристроить нашего сына в какой-нибудь «Дом-2». Или в эти, как их? — всякие проекты со звездами. Славы моей жене захотелось. Там Федька и нахватался всякой дряни, за кулисами этих треклятых проектов. Типа, все в твоих руках, талант пробьет себе дорогу, будь собой, и рано или поздно мир тебя оценит и прогнется. Теперь мой сын, обрив голову и зачем-то проколов пупок и оба уха, целыми днями лупит в барабан в арендованном гараже, в компании таких же отмороженных. Все окрестные кошки и собаки уже разбежались, ко мне трижды приходили из полиции, соседи жалобами замучили. Я имею в виду Фединых соседей по гаражу. От меня он год назад съехал. Я пытался с ним поговорить, но он послал меня к черту. Сказал, чтобы я не лез в его жизнь и засунул свои бабки себе в… — Голицын вновь поморщился. — В общем, мы не нашли общий язык, — подвел итог он.
— Понятно. А у Сажиных есть дети?
— Дочь. Ей тоже двадцать. Хорошая девушка. Учится в МГИМО, работает и неплохо зарабатывает. Серьезная, спортом занимается, по ночным клубам не шатается. И в барабан не бьет, — горько сказал Голицын. — Даже на пианино не играет.
— Я вижу, вы не любите музыку, — невольно улыбнулся Алексей.
— После того, как побывал на концерте у сына, — да, — отрезал Голицын и вдруг передернулся. — Ненавижу.
— Значит, из Дарьи Витальевны получилась хорошая мать?
— Но это не значит, что я о чем-то пожалел. Что сделано, то сделано.
— А материальное положение Сажиных?
— Вам лучше поговорить с Дарьей, — замялся Голицын.
— Хорошо. Давайте вернемся к новогодней ночи. До двух часов все было более или менее нормально. Вы выпивали, иногда встречались у шведского стола и, наверное, танцевали.
— Нет. Хотя… Вроде бы мы с Дашей… — Голицын опять замялся.
— А что Сажин?
— Я видел его с Анжеликой.
— Чем они занимались?
— Разговаривали, — пожал плечами Даниил Валерьевич.
— Не целовались?
— Хотите сказать, Димка решил мне отомстить? — усмехнулся Голицын. — Он этого не сможет.