Сара открыла глаза. Она проснулась с ощущением чуда. Сегодня день их свадьбы. Поднявшись, она прислушалась к своему телу. Ночью боль ушла и не возвращалась. Она сделала шаг, другой, и с каждым шагом в ее голове стучала неотвязная мысль: «Сегодня я умру, сегодня я умру…»
Вчерашнее сияние исчезло, небо нависало так низко, что, казалось, его можно потрогать рукой. Снежное небо, приукрашенное кружевом облаков. У окна холод пробирал до костей, и Сара задрожала.
Стук в дверь заставил ее обернуться. Тебя Бесс с шумом отворила дверь. Увидев, что Сара проснулась, тетушка, прихрамывая, вошла в комнату с увесистой коробкой в руках. Коробка была явно тяжелой, и тетя Бесс поддерживала ее бедром. Лицо ее светилось гордостью и восхищением.
— Сара! — воскликнула тетушка, раскрасневшись от удовольствия. — Уилл сообщил нам новость. Я просто не могла поверить! Родная, мы так счастливы. Мы все.
Она пересекла комнату и водрузила коробку на постель.
— Спасибо, тетя Бесс, — проговорила Сара уже в объятиях тетушки.
Она была такой пухлой и мягкой и обнимала племянницу с искренней радостью.
— Уилл прелесть, — щебетала она, — он мне сразу понравился.
— Мне тоже, — отозвалась Сара.
Чуть отстранившись, тетя Бесс внимательно посмотрела на нее.
Сара видела, что тетушка сегодня поднялась ни свет ни заря. Она вымыла голову, подкрасила губы, нарумянилась. На ней было зеленое платье, которое она обычно надевала в Рождество. Шею украшало жемчужное ожерелье, в ушах сверкали такие же серьги, подарок дяди Артура на их золотую свадьбу.
— Долго мне пришлось ждать этого дня, — покачала головой Бесс.
Она открыла коробку. Даже не заглядывая внутрь, Сара знала, что там ее старое свадебное платье.
— Я не могу. — Она замотала головой, чувствуя, как в душе поднимается старая обида. — Я не хочу надевать платье, которое ты сшила мне для свадьбы с Зиком… — сказала она и задохнулась, увидев в коробке совсем другое платье.
— Твоя мама была в нем такая красивая, — вздохнула Бесс, вынимая из коробки белое атласное платье. — Когда Джордж привел ее в дом, я была очень рада. Я любила ее, как родную сестру. Думаешь, платье тебе подойдет?
Сара провела рукой по атласу. Нежная, гладкая ткань. Она перевела взгляд на фотографию матери. На ней мать в этом платье счастливо улыбалась. Взяв платье в руки, Сара не отводила глаз от фотографии. На платье ушло несколько ярдов ткани, но оно было словно пушинка.
— Думаю, подойдет, — прошептала Сара, приложив платье к себе.
Она очень устала, но платье и фото матери придали ей сил.
— Подойдет, — удовлетворенно заключила тетя Бесс, окидывая племянницу опытным взглядом портнихи.
— Тетя Бесс, боль ушла, — вдруг сказала Сара.
— Вот и хорошо, милая.
— Как вы думаете, что это значит? — спросила Сара.
— Это значит, что сегодня тебе предстоит нечто очень важное…
— …предстоит выйти замуж за Уилла, — закончила Сара.
Гуси вперевалку расхаживали по двору. Поджидая Сару, Бесс и сиделку, Джордж и Майк стояли у джипа. Оба были одеты так, как привыкли одеваться жители Лосиного острова по торжественному поводу. Уилл мерил двор шагами, он не привез с собой костюма, и ничего подходящего не нашлось в гардеробе Джорджа. Поэтому на нем была его летная куртка.
— Ты хоть о чем-нибудь думал? — укоризненно выговаривал ему старик.
— О многом, — сказал Уилл.
— Но только не о том, чтобы захватить с собой костюм.
— У меня было столько дел, столько всего нужно было уладить, прежде чем улететь сюда.
— Дед, — вмешался Майк, — не стоит…
— Она моя единственная дочь, — перебил Джордж.
— И она хочет выйти за него замуж.
— Да, — сердито бубнил Джордж. — В прошлом ей всегда недоставало ума в выборе мужчин.
Что бы они подумали, если бы знали, что на Джордже тот самый костюм, который он приготовил к свадьбе дочери и Зика Лоринга? И как бы все повернулось?
— Уилл — отличный парень, — встал на защиту летчика Майк.
— Ворвался в нашу жизнь, и все пошло вверх дном.
— Что… вверх дном? — запинаясь спросил Уилл.
— А то, что ты чуть было не угробил мою дочь в авиакатастрофе.
— Вы же знаете, такое случается, не вышло носовое шасси.
— Ты что, не проверяешь свои самолеты? — все больше кипятился Джордж.
Чем больше он думал об этом, тем сильнее росло его возбуждение. Он словно напрашивался на драку с Уиллом. Ярость, бурлящая у него внутри из-за несправедливой судьбы дочери, искала выхода.