Через минуту жёсткого спарринга я приспособился. Понял, что времени на ответ мне не дадут, и ушёл в глухую оборону. По крайней мере, так это должно было выглядеть для противника. Только при каждом жёстком блоке я встречал его удар своим, ориентированным на неочевидные болевые точки.
На теле человека их хватает. Достаточно попасть костяшкой в нерв на локте, запястье, под коленом и подобном, как противнику станет резко не до атаки. Надо отдать чекисту должное, он держался долго. Вероятно, первую контратаку он счёл случайностью, вторую — совпадением, но третья, когда он собирался пробить коленом мне в корпус, а вместо этого получил онемевшую ногу, стала для него отрезвляющей очевидностью.
Но даже это не заставило его сдаться. Наоборот, он взвинтил темп, перешёл на удары вытянутыми руками и ногами, не стараясь больше провести молниеносную комбинацию, дожидаясь пока к конечностям вернётся чувствительность. А затем и вовсе разорвал дистанцию. Словно забыл, что я владею знаками.
— Хватит этого цирка, — неожиданно опустив руки, сказал Сергей и улыбнулся. — Ты проиграл, даже если считаешь себя победителем.
— С чего вдруг… — начал было я, но затем со стоном выругался. За спиной Сергея стояли его бойцы, держащие скованного наручниками Саню и профессора с ассистенткой. — Ну конечно, ты же не собирался играть честно?
— Для тебя всё это игра? — чуть насмешливым голосом поинтересовался чекист. — Если да, то не удивительно видеть такие результаты. Для нас же это работа, которой мы по праву гордимся. Сдавайся. На сегодня представлений достаточно.
— Сильно сомневаюсь, — ответил я, и по знаку Сергея на меня нацелили сразу десяток стволов. — Хэй-хэй, полегче. Собираетесь стрелять в безоружного?
— Никаких проблем, — сухо ответил чекист. — Если это предотвратит будущий теракт или раскол среди элит государства, это даже не допустимый риск, а единственный разумный вариант.
— Ну, в таком случае вам стоит беспокоиться не обо мне, — хохотнул я, глядя в темноту. — Кажется, вы напали на кого-то важного для них.
— Что? — не понимающе спросил Сергей, оглянувшись, и в этот момент, словно по команде, десятки обезьян начали кидаться в чужаков камнями. Увы, я тоже находился среди чужаков, так что пришлось уворачиваться. И даже немного было завидно оперативникам в полном штурмовом бронежилете. Им-то никакие камни были не страшны, если не прилетали в лицо.
— Уберите своих макак, немедленно, — подойдя к профессору, потребовал Сергей. — В противном случае нам придётся открывать огонь на поражение, в результате погибнут десятки, а то и сотни ваших животных, а мы всё равно вас увезём отсюда на допрос.
— Господи, какие же вы все чурбаноголовые… — с тоской проговорил Филимон Иосифович. — Они не тупые животные, но и не люди, их мозг находится на уровне пяти-семилетнего ребёнка, с хорошо подготовленным телом, инстинктами и пониманием стаи. Они даже начинают кооперироваться между видами.
— И при чём тут это? — недовольно спросил чекист, которому в плечо прилетел острый камень.
— Вы бы в свои семь лет послушали родителя, которого пытаются обидеть, если бы чувствовали за собой силу? — с грустной улыбкой посмотрел на нас профессор. — На вашем месте я бы готовился к приходу старших братьев. С которыми тот наглый молодой человек уже встречался. Только теперь они будут давать отпор в полную силу.
— О чём этот яйцеголовый⁈ — спросил у меня Сергей, резко обернувшись.
— Он про горилл, а значит, камни скоро полетят куда больше, — ответил я, отступая к машинам, так чтобы мне хоть одно направление прикрыл железный борт. А спустя всего несколько секунд вместе с относительно небольшими, с кулак размером, камнями, из темноты в нашу сторону полетели настоящие булыжники. И размеры их были от растопыренной ладони до конской головы.
Один из таких камней пролетел в полуметре от меня, врезался в кабину уазика и смял её, пробив капот и крыло до двигателя, который жалобно звякнул и сместился, выводя всю конструкцию из строя.
— Огонь по готовности! — приказал Сергей, когда один из булыжников прилетел в тяжело бронированного бойца, но просто смял его месте с доспехом. Несколько автоматов тут же застрекотали, смертоносным веером окутывая округу. Темнота разверзлась криками боли, воинственным рёвом, жалобным воем и писком. Всё смешалось в этой какофонии звуков, а затем поток камней прекратился так же резко как начался.