— Годиться. Сколько с меня? — спросил я и полез за бумажником, а, услышав цену, лишь покачал головой. — Вот, держите, сдачи не надо.
— Вот спасибо! Если вам по размеру не подойдёт, вы приходите! Я поменяю! — воодушевилась женщина. — Но только лучше сегодня померить.
— Ну это просто. Сорока! — крикнул я, и обезьянка тут же подбежала, держа в зубах огрызок яблока. — Иди сюда, мериться будем.
— Ой, так ведь это макака! А одёжка для детей! — возмутилась продавщица, но увидев у меня в руке нож, тут же заткнулась. Хотя ничего такого я в виду не имел, просто померив верхнюю часть и убедившись, что она нормально подходит, распорол снизу, чтобы пролез хвост и жопу не закрывало.
В результате уже через пять минут довольная и согревшаяся обезьяна щеголяла в детском розовом комбинезоне, чем вызывала ещё больше внимания со стороны прохожих. Я даже устал отбиваться от предложений сфотографироваться с милой обезьянкой. Надо ей будет накидку сшить, или прямо на комбезе надпись сделать — «Фото за еду».
— Ого, как ты своего питомца приодел, — удивилась Аня. — Решил её у себя навсегда оставить? Я думала это временное явление.
— Пока ничего не решил, кроме того, что хочу хорошо провести с тобой время, а она пусть пока погуляет, благо тепло одета, — заявил я, поцеловав девушку, повисшую у меня на шее.
— Думаю, твой директор по маркетингу, и главная секретарша сумеют выделить в плотном графике пару часиков, — ответила Аня, и, выставив тринадцатую за порог, мы плотно занялись друг другом. А когда через два часа, уставшие, но довольные открыли окно, обезьяна куда-то пропала.
— Сбежала? — расстроенно спросила девушка. — Может, она замёрзла и решила спрятаться где-то на чердаке?
— Может быть. А может, кто-то из соседей впустил к себе. Она в любом случае не пропадёт, — ответил я, а самому было неприятно и немного тревожно. И это чувство только усилилось, когда я включил телевизор.
— … в эфире новости Кубани, — произнесла миловидная женщина-диктор в строгом костюме. — Вчера вечером в Сочинском заповеднике произошла поломка ограждения, в результате сбежало около тысячи обезьян. Была разгромлена лаборатория испытания вакцин и пропал сотрудник. Директор питомника, профессор Филимон Ченжерштейн, прокомментировал ситуацию следующим образом:
— … Это катастрофа не только для нас, но и для всего научного сообщества Российской Империи, и, не побоюсь этого слова, — мира! — воздев палец к небесам, говорил хорошо знакомый учёный. — Мы должны как можно быстрее вернуть наших питомцев, чтобы избежать жертв среди невинных животных…
— Тем временем произошло нападение обезьян на продуктовый рынок Адлера, ущерб оценивается в сотни тысяч рублей, есть пострадавшие и раненые, — дополнила диктор. — По факту исчезновения сотрудника и поломки ограждений было возбуждено уголовное дело.
— Не могла она убежать к сородичам? — спросила Аня.
— Слишком далеко. Да и как бы она узнала о происходящем? Тоже новости посмотрела? — покачав головой, ответил я и уже собирался переключить, как попался другой интересный сюжет.
— На международной арене широко обсуждают факт нового закона, введённого в Соединённых Штатах — новая роялистская грин-карта, с подъёмными при переезде. Конгресс утвердил бонусы в размере ста тысяч долларов для лиц королевских кровей. Десять тысяч для княжеских и три тысячи для остальных категорий, с предоставлением вида на жительство и освобождением от налогов на срок до десяти лет.
— Вот я понять не могу, почему весь мир начал с ума по дворянам сходить? Ладно у нас чуть страна не развалилась, вот и достали из тёмного кровавого чулана железные скрепы, — вздохнув, проговорила Аня. — А чего американцам-то не сидится, у них никогда своих дворян не было? Хоть некоторые Штаты и называются графствами.
— Всякое может быть… — пожав плечами, ответил я. Мне настоящая причина была очевидна — поиск людей со способностями. Или, вернее сказать, тех, кого примет скрижаль. А это значило, что и у наших прямых противников есть своя каменная табличка. Как и у британцев, и у палестинцев.
Выходит, их как минимум четыре, а, скорее всего, больше. Если они одинакового размера, то в каждой по двадцать пять символов. Уже сотня. И в одной из них может попасться нечто такое, что станет ультимативным оружием, с которым не смогут справиться ни танки, ни самолёты. Потому что символы меняют саму реальность.
— Обострился кризис на ближнем востоке, — тем временем диктор освещала мировые события. — Серия терактов на землях Арабских Эмиратов и Кувейта продолжилась в Ираке. По всему побережью взрываются и горят нефтяные хранилища, цена на нефть превысила отметку в двести двадцать долларов за баррель. Страны аравийского полуострова обвиняют друг друга в терактах. На границе Ирана и Ирака возобновился крупномасштабный военный конфликт.