— Уже начали? — без вопросов поняв причину остановки, спросила Аня. — Я думала, вы полгода будете согласовывать всё.
— Там ещё куча работы, но вначале пусть построят нормальный пирс в гавани.
— Значит, всё же будешь использовать её как порт? — уточнила подруга. — Не оставил идею с контрабандой? У нас вроде и так неплохо с финансами, и в «ЦарьФоне» дела продвигаются, наконец. Никто палки в колёса не ставит.
— Когда финансовый противник неожиданно умирает при странном стечении обстоятельств, в котором виноваты обезьяны, проблемы внезапно исчезают, — ехидно заметил князь Серебряный. — Странно, правда?
— Ты же не хочешь сказать, что Ваня причастен к смерти Баранова? — хмуро спросила Аня. — Ведь непричастен, правда?
— Давайте лучше подумаем, что делать с портом, — врать не хотелось, поэтому я перевёл разговор на другую тему. — По поводу контрабанды: думаю, нет. Хватит с нас криминала, тем более что власть за него, наконец, решила взяться всерьёз.
— Ну и вопрос ты задал… — вздохнула Аня, прислонившись ко мне плечом. — С морпортом Сочи мы в легальном поле конкурировать не сможем. Никак. Так что… на что ты вообще рассчитываешь?
— Пока меня интересует пассивный доход, — уклончиво ответил я, не став вдаваться в подробности и рассказывать о звонке императора. То, что с последнего места я неожиданно переместился в середину списка претендентов на престол, удивило. Но не то чтобы радовало. Скорее немного пугало. Ведь я прекрасно осознавал, что ждёт победителя. Балы, отдых и развлечения ему точно не светили.
Работа императором… да что там, любым крупным руководителем, отвечающим даже не за миллионы, а хотя бы сотни жизней, это адский труд. Постоянная сидячая работа, тысячи документов, идущих непрекращающимся валом. Работа с десятками министров, сотнями спец представителей, генералами и шишками более мелкого разлива. Контроль, делегирование и снова контроль.
Я проходил это многократно. Сражения, достижения, мимолётная слава и потом бесконечное сидение по рабочим кабинетам, совещаниям, планёркам высшего уровня, заседаниям совета государственной безопасности. Или планетарной, имперской и… перечислять можно бесконечно.
Были среди моих, хм, ну пусть будет братьев, хотя ближе будет сокамерников или соратников по несчастью, любители бюрократии. Удивительно, но в самом деле были. Им только дай чем-нибудь поуправлять, желательно планетарного масштаба. Они тащились от хорошо составленных договоров и продуманных на тысячу лет вперёд кодексов. Я и сам, каюсь, иногда радовался отлаженным процессам, но всегда больше был по другим проблемам. Спасение и выживание — это моё. А вот эти все бумажки…
Поэтому от одной только мысли, что придётся становиться императором и волочь на хребте бюрократический аппарат вызывала дрожь в коленях и неприятные мурашки по всему телу. Но и оставлять всё как есть, без реальных рычагов власти и подготовки к возможным неприятностям опрометчиво. Второе место? Главнокомандующий?
Чёрт его знает, надо смотреть по обстоятельствам.
— О чём задумался? — возвращая меня в реальность, спросила Аня.
— Ерунда, поехали! — отмахнулся я, поцеловав девушку в макушку.
Уже смеркалось, а освещения на серпантинах не завезли, так что пришлось сосредоточиться только на дороге. Саню я высадил в центре, а подругу довёз до дома. И чем ближе мы были к пункту назначения, тем сильнее она нервничала: всё ли собрала, не забыла ли чего и так далее.
— Если что-то и забудешь, купим на месте, — успокоил я Аню, и она немного расслабилась, упав в мои объятья. Увы, продлилось это недолго. Окно над нами распахнулось, и оттуда выглянула Марина Геннадиевна.
— Ты чего там застряла? Собираться ещё! — окрикнул нас мама Ани, и засмущавшаяся девушка, клюнув меня в щеку на прощание, сбежала домой. Я же, помахав её маме, сел в машину и отправился в свой номер.
Судя по тёмному небу, на Сочи надвигался сезон тропических дождей. Принося с собой сырость и похолодание. Это не потоп — угроза красного уровня, когда внезапно поднявшиеся океанические волны смывают всё на своём пути. И только надёжные бетонные стены, тридцати метров в высоту и сорока в глубину, выдерживают эти массы. Настроение это не ухудшало, ведь даже дождь был безопасным, и единственное, чем он грозил, — банальной простудой. Ну и флегматичным поведением, больше подходящим для философских мыслей и долгого сна по утрам.