Анонимность для широкой публики работала на нас, и я боялась того дня, когда все изменится. Хотя, честно говоря, я была поражена, что этого еще не произошло.
Не найдя ничего тревожного в новостях, я просмотрела некрологи.
Они были в алфавитном порядке, и я была приятно удивлена искренностью нескольких первых, которые прочитала. Потом я добралась до буквы «Д».
«Дарлинг, я скучаю по тебе все больше с каждым днем. Пять лет пролетели незаметно, но скоро мы снова встретимся. Обещаю. Я найду тебя».
Я прочитала простой некролог шесть раз, прежде чем швырнуть газету через весь офис.
— Ублюдок! — закричала я. Ярость и страх охватили меня в равной степени, заставив руки трястись, когда я вытащила телефон из сумочки. Мне потребовалось три попытки, чтобы открыть приложение камеры, затем мне нужно было пойти и взять разбросанную газету, чтобы сфотографировать некролог и отправить его Зеду.
К черту инвентаризацию. Какой-то ублюдок пытался заставить меня думать, что сам Чейз все еще жив. Они не подозревали, что я лично выстрелила ему в лицо.
Зед позвонил мне, когда я возвращалась к лифтам.
— Ты меня разыгрываешь, — сказал он, когда я ответила.
Мои пальцы сжались на телефоне, и мне пришлось сопротивляться желанию бросить его. Но я была так зла.
— Я в «Медном волке», — рявкнула я, мой голос был пронизан яростью. — Я буду в Анархии через час.
— Понятно, босс, — по-деловому ответил Зед. — Я буду ждать.
Я закончила разговор и бросила телефон обратно в сумочку, прежде чем успела его сломать. Не могу описать степень паранойи, которую я ощущала при выходе из здания и возврате к машине. Мне казалось, что миллионы глаз следят за каждым моим шагом. Миллион людей просто ждут, когда я оступлюсь.
Но не стану. Я упаду. Потому что, как только я это сделаю, кто-нибудь перережет мне горло и бросит на растерзание акулам. В конце концов, это то, что я сделала бы.
Глава 24
Когда я приехала, в Анархии кипела жизнь, несмотря на ранний вечер. Я миновала шапито — арену для боев — и направилась прямо в фан-зону, где, как я знала, меня ждет Зед.
Во всех наших заведениях была VIP-лаунж-зона, и большинство ночей она предназначалась либо для приезжих знаменитостей, либо просто для вонючих богатых тусовщиков, которые могли позволить себе брать ее в аренду. Однако сегодня вечером там было совершенно пусто, если не считать моего заместителя.
— Босс, — поприветствовал он меня, указывая мне на место за нашим любимым столиком. Вид с него выходил на главный клуб. Так мы любили сидеть на всех наших площадках. Он сел напротив меня, обхватив рукой спинку сиденья и пристально глядя на меня.
— Это не он.
Он. Гоняйся за чертовым Локхартом. Как будто он недостаточно пытался сломить меня в жизни, он все еще копался в моем разуме спустя пять лет после своей смерти.
— Конечно, это не он, — прорычала я. — Я выстрелила ему в лицо пулей 44-го калибра с расстояния в четыре фута. Чейзом в настоящее время питаются черви на глубине шести футов. Но это сообщение было личным. Кто бы это ни был, они хотят, чтобы я думала, что Чейз жив. — Зед кивнул, его взгляд все еще был прикован к моему лицу.
— Там используется так много личной информации. Сначала дизайн Дарлинг, затем знание того, что ты читаешь некрологи для развлечения? Кто, черт возьми, еще знает, что ты это делаешь? — Я поморщилась.
— Никто. Только ты. — Я горько рассмеялась. — Я не думаю, что ты стоишь за этим, не так ли? — Его брови нахмурились.
— Ты…
— Я шучу, — заверила я его, взмахнув рукой. — Ты и Сеф буквально единственные люди на всей этой чертовой планете вне подозрений. — Я грустно улыбнулась ему. — Но я бы не стала полностью отрицать, что Сеф считает что-то подобное забавным. Так что ты единственный человек, которому я доверяю, Зед.
Его глаза сузились, и он начал что-то говорить, прежде чем покачать головой. Он перевел взгляд на клуб под нами, который уже был заполнен посетителями примерно на треть, и несколько минут мы просто сидели молча.
Подошел один из барменов из главного бара и принес напитки для нас обоих, и Зед натянуто улыбнулся ему в знак благодарности.
Я потягивала свой напиток – авиатор (алкогольный коктейль на основе джина, вишнёвого ликёра мараскино, фиалкового ликёра Crème de Violette и лимонного сока), и внимательно наблюдала за своим другом. У него что-то было на уме, это было очевидно, но что-то заставляло его колебаться, довериться ли мне.
— Что бы ни разъедало тебя, — сказала я, поставив стакан обратно на стол между нами, — ты знаешь, что можешь рассказать мне. — Это был не вопрос, это был факт. Он знал. Так почему же он колебался?