Данте Алигьери "Божественная комедия"
Три месяца спустя.
Дарем. Имение, дарованное Генрихом Тюдором Элизабет Невилл.
Напевая под нос незатейливую мелодию, Элизабет Мельбурн стуча каблучками, быстро спускалась по парадной лестнице в холл, где ее ожидала Мэри Бренон, вызванная из замка Мельбурн ко дню бракосочетания между Ричардом Чарлтоном и Элизабет Невилл.
— Миледи, погода портится. Вы не передумали насчет прогулки? — спросила девушка, приветливо улыбаясь юной графине. В руках она держала зонтик и перчатки для своей госпожи.
— Ничего страшного, — жизнерадостно ответила Элизабет. — Несколько капель дождя мне не навредят, и уж точно не заставят просидеть еще один день в четырех стенах. Не было письма от моего мужа?
— Там, на столике, — тряхнула головой Мэри. — Его Величество мог бы и повременить со служебными обязанностями. Вы совсем недавно поженились.
— Это ненадолго, — Лиз схватила первое в стопке письмо, узнав печать мужа. Широкая улыбка осветила лицо молодой женщины. — Ричард пишет, что уже через три дня будет дома. Нужно подготовиться к его приезду. Дом должен сверкать чистотой, а еще надо успеть позаботиться о праздничном ужине. Я хочу его удивить. У меня отличные новости для его сиятельства. А это что? — Лиз задумчиво нахмурилась, взяв простой белый конверт без опознавательных знаков. — От кого письмо? — строго спросила она, поднимая глаза на Мэри.
— Не знаю, миледи. — Девушка пожала плечами. — Оно уже лежало здесь, когда я спустилась. Может дворецкий знает?
— Может… — пробормотала графиня, открывая конверт. К ее великому удивлению, в нем не было ни письма, ни записки. В руки Элизабет выпал миниатюрный портрет семейной пары. Какое-то время девушка изумленно всматривалась в черты запечатленных на нем мужчины и женщины, одетые в шотландские богатые одежды.
— Господи, да это же Беатрис и Макмиллан! — воскликнула озаренная догадкой Элизабет. Она не верила своим глазам — на портрете Беатрис Флетчер выглядела, как настоящая принцесса, и ее спутник был удивительно хорош собой. Они казались счастливыми и любящими друг друга. Лиз, прижала ладонь к груди, испытывая тихую радость.
Чутье не подвело Элизабет. Беатрис нашла свою судьбу и своего мужчину. И несмотря на то, что никогда не узнает всю историю их отношений, девушка не сомневалась, что в этом романе хватило и приключений, и настоящей всепоглощающей любви. С зачарованной улыбкой Элизабет скользила взглядом по небольшому портрету, искренне радуясь за Беатрис, которой тоже досталось с лихвой в этой жизни. Внезапно взгляд Элизабет остановился на браслете, красующимся на запястье Риссы. Красивый браслет тонкой работы с вкрапленными драгоценными камнями. Изумруды чистой воды.
Улыбка на губах Элизабет померкла, но лишь на мгновение.
— У него снова получилось, — прошептала она. Неожиданное открытие не испугало ее. Она была слишком счастлива, и все остальным желала столь же чистого, и ни чем не омраченного безоблачного довольства и умиротворения.
— Вы что-то сказали? — спросила озадаченная Мэри.
— Сегодня отличный день, — расплываясь в улыбке, бодро сказала Элизабет. — И для полного счастья я бы хотела получить письмо от Роберта Холла, сообщающего, что и он встретил, наконец, хорошую женщину.
— Не все сразу, миледи, — усмехнулась Мэри. — Уверена совсем скоро счастье улыбнётся и благородному сэру Холлу.
— Я верю в это, Мэри, — улыбнулась Лиз. — Могли ли мы подумать, что моя история закончится свадьбой? Я когда-то давно была уверена, что моя жизнь кончена, что я потеряна для этого мира, но оказалось… Оказалось… нет ничего, Мэри, чтобы мы не могли пережить. Нет ничего, что нельзя исправить. И даже при самом худшем раскладе обстоятельств и взаимосвязанных негативных событий, необходимо верить в чудо, и надеяться на себя, потому что только в нас хранятся ответы на все животрепещущие и жизненно важные вопросы. Мы должны делать свое счастье сами, Мэри. Своими руками, не полагаясь на других и сражаясь за него до последнего вздоха. И мы должны любить, Мэри. Без любви все то, о чем я сказала выше, теряет всякий смысл.
КОНЕЦ