— Я не боюсь, — Элизабет скривила губы в усмешке. — Я не встану на колени, чтобы вы не делали. Я знаю, что мой отец и муж найдут меня, и тогда я буду смотреть, как все вы корчитесь от боли.
Луиза побледнела, и отвела глаза, не выдержав полный ненависти взгляд Элизабет Невилл.
— Как знаешь. Я просто предупредила, — холодно ответила Луиза Чарлтон, поджав губы. — А сейчас ты оденешь одежду, которую я тебе принесла, и пойдешь на кухню. Сегодня твой первый рабочий день. Радуйся, что Ричард не направил тебя прислуживать тебя за столом в тронном зале, где пируют мужчины, с которыми ты уже имела несчастье познакомиться довольно близко.
— Передай его сиятельству мои благодарности. Он — сама доброта, — с презрением бросила Элизабет, пропитав ядом каждое слово.
Но когда дверь за Луизой закрылось, от бравады и храбрости Элизабет Невилл не осталось и следа. Она страшилась покидать пределы своей коморки. И больше всего девушка боялась встретить кого-то из тех, кто надругался над ней. Суровая реальность повернулась к ней лицом, безобразным и отталкивающим. Она представления не имела, чем занимаются на кухне, и уже заранее была готова к тому, что у нее ничего не выйдет. Она все сделает для того, чтобы не вышло. Уж лучше темница, чем прислуживать семейке Мельбурна.
И все же Лиз надела платье, которое было ей велико на размер, подвязав его передником, расчесала волосы и, заплетя в косу, спрятала под чепчик. Ей было безразлично, как она выглядит в этом ужасном одеянии. Свое отражение в зеркале девушка в последний раз видела в семейном поместье Ньюборн. Одевшись, Элизабет села на кровать, уверенно решив, что сама никуда не пойдет. Спустя час или больше в комнату без стука заявилась молоденькая служанка в таком же одеянии, что и Лиз. Девушка смотрела на Элизабет свысока.
— Ты должна пойти со мной на кухню, — громко сказала она. — Там полно работы, хватит прохлаждаться. Разве тебе не сказали, что с сегодняшнего ты прислуживаешь повару?
— Я не знала, где кухня, — спокойно ответила Лиз, иронично разглядывая обнаглевшую служанку. Конечно, сейчас у них одинаковые права, но Элизабет знала, причину подобного отношения к себе. Лиз была уверена все в замке в курсе, кто она такая. Какая радость для черни поизмываться над аристократкой. Леди служит на кухне, да об этом можно только мечтать. Хотя Мельбурн сказал — она больше не леди.
— Пойдем, — Элизабет резко встала на ноги. Болезнь и недоедание дали о себе знать резко вспышкой головокружения. Девушка переборола тошноту, подкатившую к горлу. Сейчас не время быть слабой. Башмаки из грубой кожи были ей велики, и она постоянно запиналась, продвигаясь по коридору, вслед за служанкой.
Повар не понравился ей с первого взгляда. Необъятный жирный боров с лоснящейся рожей и узкими красными от чрезмерного возлияния глазками. От вида фартука, покрытого масляными пятнами, ее снова замутило. На кухне было жарко, дым стоял столбом над котлами с едой. Десятки людей суетливо бегали по маленькому душному помещение взад-вперед.
— Будешь выносить помои, и мыть полы, — заявил повар, взглянув на ее прищуренными поросячьими глазками. — Называй меня месье Дюваль. Как звать тебя, я сам решу. Слив для помоев находится в стене, два пролета по лестнице вниз. Придется побегать, но все мы тут не бездельничать пришли. Не будешь справляться, не будешь есть. Все ясно?
— Да, месье Дюваль, — глядя ему прямо в глаза, сказала Элизабет. Больше всего ей хотелось надеть ведро с помоями, предупредительно поставленной перед ней, прямо на огромную голову повара.
Несмотря на то, что ведро было очень тяжелым и воняло просто ужасно, Элизабет шла, не согнув спины, плечи ее были расправлены, голова поднята кверху.... И она почти справилась, но споткнувшись на лестнице, упала и разлила отвратительно месиво из ведра...
Какое-то время девушка почти с отчаяньем смотрела на растекающуюся по лестнице вонючую лужу. Во всем виноваты неудобные башмаки. Она не станет убирать эту мерзость. Ни за что!
— К черту! Зачем я, вообще, пошла! — выругалась Элизабет. На самом деле она знала, зачем. Она боялась, что слова Луизы Чарлтон окажутся пророческими и ее отправят в зал, где трапезничает граф и его вассалы, а она этого совсем не хотела.
Резко развернувшись, Элизабет Невилл уверенным шагом отправился обратно, в свою коморку. Понимая бессмысленность своих действий, девушка подперла дверь массивным стулом, и села на кровать. В комнате не было окон, и царила полная темнота, но она не зажгла свечу.