— Элизабет...
— Нет, Мэри. Не нужно лишних слов. Ты знала, чьи это покои, и позволила мне пойти туда. Почему?
Взгляды девушек встретились. Печальная, полная сожаления улыбка тронула красивые губы Мэри Бренон.
— Я вижу, как ты страдаешь. Я понимаю, как это больно, когда тебя гнетет неизвестность и непонимание происходящего. Я дала слово молчать, меня здесь не было, когда все произошло. Никто не выжил в ту страшную ночь. Ни один человек.
— Те таблички... — прошептала Элизабет, лицо ее озарилось страшным подозрением. — Он не просто так приказал меня привязать к столбу. Это была месть.
— Да. Монумент памяти погибшим, на табличках вырезаны их имена. Имя моей старшей сестры среди них. Я знаю немного, но даже этого не могу поведать. Я поклялась хранить тайну.
— Большего и не нужно. Мне кажется, что я все поняла. Мой муж захватил замок, убил всех, кто здесь находился, и уехал, прихватив с собой Луизу, единственную выжившую в той резне. Он привез ее мне, представив, как служанку. Луиза Чарлтон была трофеем Алекса Ридсдейла, а не подарком, как он сказал. И платье с украшениями тоже.
— Платье? — недоуменно нахмурив брови, переспросила Мэри, отложив вышивание.
— Да, платье, точно такое же, как на портрете. И еще украшения. Дорогие золотые украшения с изумрудами. Это был его свадебный подарок. Окроплённый кровью.... Вырванный из рук умирающей. Как я могла так заблуждаться? Алекс казался мне самым благородным, самым умным и красивым.
— Лиз, послушай меня, — Мэри взяла Элизабет за руку и развернула к себе. — Это так и было. В тот момент ты верила ему, любила его. Он действительно сильный и красивый твой Флетчер. Но это война. И здесь нет благородных героев. Это пограничная область, где царит хаос и жесткость. Иначе не выжить. Законов нет, короля нет. Только власть меча и кинжала.
— Нет оправдания подобным зверствам, во имя бы какой цели они не творились, — покачала головой Элизабет. Глаза ее ожесточенно сверкнули. — Мой отец, и дед, и прадед, все они воевали во имя короля, за него и для него. И никогда я не слышала, даже в перешептываниях слуг не было намека на что-то похожее на деяния моего супруга. Я не могу поверить, что все правда, ведь тогда получается — все это время я любила негодяя, зверя, я ждала помощи от варвара, нисколько не лучшего, чем тот, что пленил меня. Алекс Флетчер виноват в том, что я оказалась здесь, но даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти меня. Он заслужил месть и гнев Мельбурна, но платить по счетам пришлось мне. МНЕ, Мэри. Разве это справедливо? Мы каждый день ходим в часовню, чтобы молиться. Но почему же наш Бог не пощадил меня? Не протянул мне руку помощи в трудную минуту. Согрешила не я, а именно мне посланы испытания. Я сделала все, чтобы с честью выдержать их. Я выжила. Я прошла испытания, но где награда? Неужели это еще не все?
— Элизабет, — горько прошептала, обнимая яростно выплевывающую слово за словом Элизабет Невилл, и прижимая ее голову к своему плечу. — Теперь ты знаешь правду. Пусть она не облегчит твоей боли, но ты должна знать.
— Я боюсь, Мэри, — прошептала Элизабет, уткнувшись лицом в пышный рукав подруги. — Боюсь, что это только начало.
— О, Лиз. Не нужно так думать. Когда-нибудь все закончиться.
— Когда? Я здесь уже целый год. Мельбурн не собирается освобождать меня. Не могу понять, чем теперь я ему полезна. Всем понятно, что Флетчер не собирается вызволять меня. — Элизабет отстранилась от Мэри и встала. Спрятав руки подл белый фартук, она опустила голову, разглядывая изрядно потертые носы своих туфель.
— Ах, Мэри, я теперь и сама не знаю, хочу ли освобождения. Что ждет меня там? И кто? Мне не отмыть мое имя. Муж забыл обо мне, да, и я сама не захочу его больше видеть. Луиза вышла замуж и упорхнула, а мне предстоит влачить свои дни в одиночестве. Я почти забыла, что воспитывалась, как леди. Может, это был лишь чудесный сон сумасшедшей служанки? — Элизабет подняла лицо, на котором играла ироничная улыбка.
— Нет. Любому, кто взглянет на тебя, несмотря на бедную одежду, и мозоли на руках, станет ясно, что ты леди, леди Элизабет Невилл. Породу не сотрешь, не спрячешь за грязью. Ты здесь давно, но слуги до сих пор не принимают тебя, как равную, что бы ты не делала.
— Кроме тебя, — заметила Элизабет.
— Я тоже не забываю, кто передо мной. Но я рада называть тебя своей подругой, несмотря на то, что когда-то это было не так. Не многим повезло узнать тебя ближе.