Женщина широко раскрыла глаза и замерла. Отвратительное зловоние пробилось наружу. Вдруг ее тело начало растворяться — сначала одежда, потом кожа и плоть, пока наконец не показались кости, но даже они таяли со скоростью, видимой невооруженным глазом. У Си мягко отпустил ее, позволив трупу упасть на землю, и продолжил:
—Так паразит и хозяин погибнут вместе, вместе превратятся в жидкость.
Он вытер крюк об одежду и подозвал Ну Аха и А Синьлая.
— Приберитесь здесь. Не оставляйте никаких следов.
Кто-то подъехал в другой повозке. У Си взобрался на козлы, но вдруг, будто бы вспомнив что-то, повернулся к Лу Юю под личиной извозчика. Лу Юй еще не пришел в себя после кровавого и безжалостного побоища между людьми Наньцзяна, благоговейный страх читался в его глазах.
У Си кивнул ему и устало сказал:
— Поблагодарите молодого господина Чжоу от моего имени. Что бы они с князем ни обсуждали, я у него в долгу. Если в будущем я смогу быть чем-то полезен, не стесняйтесь говорить об этом.
Лу Юй низко поклонился ему. Только теперь он понял юного шамана Наньцзяна... что за человек будущий правитель Наньцзяна... конечно, для нескольких сотен тысяч людей Наньцзяна он является объектом богоподобного почитания. Хоть он и был в чужой стране, хоть и был еще юношей, не расправившим крылья, смотреть на него свысока было совершенно невозможно.
Если народы, живущие в необъятных горных лесах, были друзьями, то это были самые преданные друзья, а если они были врагами, то это были самые заклятые враги.
Когда У Си вернулся в свое поместье, на небе занимался рассвет. Он наспех смыл с себя запахи крови, алкоголя и приторной косметики, а затем лег в постель, чтобы отдохнуть. Маленькая змея выползла из-под подушки, привычно устроившись у его бока, чтобы погреться. Возможно, из-за усталости, а возможно, потому что неясный страх внутри него исчез, У Си погрузился в глубокий сон, едва коснувшись подушки.
Каким-то образом в тумане он оказался перед резной деревянной дверью. У Си она показалась очень знакомой, но вспомнить, где ее видел, он не смог. Распахнув ее и войдя внутрь, он увидел большую кровать со спущенным балдахином, за которым вырисовывался смутный силуэт.
Вдруг горло У Си сжалось. Чем ближе он подходил к балдахину, тем сильнее колотилось его сердце.
Он медленно поднял навес и увидел сидящего за ним человека. Черты его лица были размыты, но У Си сердцем чувствовал, что они красивы. Странность заключалась в том, что волосы этого человека, рассыпавшиеся по простыням, были белыми, словно снег. Он наклонился, осторожно приподнял одну прядь и сжал между пальцами. Вдруг тот человек обнял его за шею и прохладными губами коснулся кончика носа и уголка рта. Приятный аромат заполнил ноздри.
У Си подумал, что ему это знакомо, но никак не мог понять почему, мысли в его голове беспорядочно перемешались. Не в силах сдерживаться, он крепко обнял этого человека в ответ и прижал к постели...
***
Примечания:
[1] Янь-ван — владыка загробного мира.
[2] 拥兵自重 (yǒngbīng zìzhòng) — собрать войска и гордиться собой (обр. в знач.: игнорировать приказы центрального правительства, опираясь на армию).
[3] Здесь используются иероглифы 复仇蝼 (fùchóu lóu) — где первые два означают собственно «месть, расплату, возмездие», а последний — «медведка восточная; внутреннее заболевание лошадей, при котором мясо приобретает дурной запах; вонючий, зловонный, смрадный».
Глава 31. «Восстание в Лянгуане*»
*Лянгуан (两广 — liǎngguǎng) — оба Гуана, провинции Гуандун и Гуанси.
У Си был совсем один на этой чужой, полной опасностей земле. Казалось, ему от природы не хватало чувства безопасности. Он не любил контактировать с людьми, поэтому, даже если разговор был необходим, старался сократить его, насколько возможно. И лишь одно помогало ему хоть немного расслабиться — близость.
Сам не зная почему, глубоко в душе он был знаком с этим беловолосым человеком. Пусть даже лицо того было размыто, он чувствовал, что знает его уже много веков. Когда его ладонь долго прикасалась к стройному телу этого человека, он чувствовал странное, скрытое волнение и счастье.
Безмолвно ведомый им, У Си несдержанно прикусил его кожу, словно маленький зверек, жадно переплетаясь телами, желая стать ближе, намного ближе.
За навесом остались осенние заморозки, а внутри царила прекрасная весна.
У Си никогда не испытывал чего-то подобного раньше. Его душа словно отделилась от тела. Легкий смешок, раздавшийся рядом с ухом, привлек его внимание. Лицо беловолосого человека будто бы прояснилось на мгновение. Пара персиковых, изогнутых в улыбке глаз пронзила его сердце. У Си вдруг испугался и резко проснулся.
Во всю светило солнце.
На постели осталась липкая влага. У Си ошеломленно сел, но разум его все еще остался в том невероятно реалистичном сне.
Излечение и яды были неотделимы друг от друга. В их клане, если кто-то подхватывал редкую болезнь, Великий Шаман брал на себя ответственность и забирал больного у травника. Разумеется, У Си знал о подобных вещах. Изумрудный дворец — публичный дом. Хоть он и не бывал в таких местах раньше, но слышал, что там используют особые пробуждающие чувственность благовония для поднятия настроения гостей. Действовали они очень мягко, потому в принципе не могли ни на что повлиять.
В конце концов, если учесть, что он был в возрасте, когда кровь в юношах горяча, подобные сны — нормальное явление.
У Си понимал, что это лишь доказательство того, что он вырос нормальным мужчиной, но это не значило, что он не чувствовал смущение.
Особенно вспоминая очень знакомые глаза из того сна. Подумав об этом, он нашел обладателя того приятного аромата и тихого смешка.
У Си схватился за голову и тихо застонал.
Этот сон был слишком нелепым. Почему он? У Си действительно нравился Цзин Бэйюань, хоть он и не говорил об этом вслух. Будь все иначе, он не стал бы тратить столько времени, чтобы составить ему компанию и ходить во все эти чужие для него места. Великий Шаман с детства учил У Си помнить заслуги других людей. Если кто-то проявит к нему доброту, то он должен отплатить вдвойне.
Ну Аха как-то рассказал, что люди, которых он однажды прогнал, не стали источником проблем впоследствии, только потому что Пин Ань из княжеской резиденции тайно подкупил их. После сотни разных дел У Си не то чтобы не чувствовал благодарность, в глубине души он считал Цзин Ци своим лучшим другом и дал слово, что выполнит любую его просьбу, пока будет на это способен, даже если нужно будет рискнуть жизнью.
Но... как бы хорошо он ни относился к этому человеку, Цзин Бэйюань тоже был мужчиной!
У Си действительно был слишком искренним и простодушным. Даже приехав в столицу и узнав многое о надменности и роскоши, в конце концов его кругозор остался весьма ограничен. Цзин Ци отличался от других, но не позволил бы десятилетнему юноше увидеть столько грязи этого мира. Вчерашний «Ночной показ в Зале орхидей» — первый раз, когда У Си ступил на земли разврата.
Потому У Си не знал, что через две улицы и тридцать шагов от Изумрудного дворца есть место под названием «Павильон желтых цветов», где гостей принимали не девушки, а юноши с тонкими чертами лица, покрытыми косметикой.