– Ох, как это случилось?
– Это ожог, – ответил Цзин Ци.
– Какому рабу настолько надоело жить, что он осмелился обжечь тебя? – тотчас сказал Хэлянь Пэй. – Ты уже разыскал придворного лекаря?
Цзин Ци взмахом руки опустил рукав и улыбнулся:
– Я попросил местного лекаря осмотреть его. Все в порядке, он сказал, что шрама не должно остаться и скоро все заживет. Я не хотел доставлять императору хлопот, но ваши слова только что оставили обиду в сердце этого слуги… Ваш покорный слуга сам оставил этот ожог. Все говорили, что Лянгуан – теплое место, но кто бы мог подумать, что сильные снегопады принесут такие холода. Ваш покорный слуга неразумно держал в руках печку весь день и по неосторожности обжегся.
– Ох, взгляни на себя! – Хэлянь Пэй стукнул его по лбу. – Сколько тебе лет? Еще и рассказывать не собирался? Эх, вы, дети. Мы наблюдали, как вы росли. А когда вас целыми днями нет у Нас перед глазами, нужно добавить каплю разнообразия.
– Верно? – ответил Цзин Ци. – Тогда я пожалел, что не остался в таком хорошем месте, как столица, а сбежал так далеко. Но я подумал, что все уже уехали, потому, если дело не уладить, мне будет стыдно встречать старшее поколение на родине, и скрепя сердце сделал это.
– Еще и стыдно встречать старшее поколение? – пошутил Хэлянь Пэй. – Что за представление ты устроил?
Цзин Ци надул губы.
– Будучи там, сначала я постоянно думал, что должен достичь успеха от имени дядюшки-императора и своего отца. Затем я решил, что больше никогда не буду слушать других людей, что создают одни неприятности. На словах разобраться с этой ситуацией звучало легко, а на деле оказалось сложно. В следующий раз меня забьют до смерти и не отпустят.
Хэлянь Пэй удивился, будто бы только сейчас вспомнив, что Цзин Ци покинул столицу из-за провокации Хэлянь Ци. Вдруг он лишился дара речи.
Цзин Ци, однако, словно ничего не заметил и продолжил рассказывать интересные новости из Лянгуана, после чего ушел.
Он беззвучно вздохнул. Ожог на руке был сделан перед отъездом в столицу. Он лично попросил Лян Цзюсяо создать такую подделку, чтобы в случае неожиданности можно было незаметно для других выдать ее за правду.
Кто бы мог подумать, что его беспокойство будет оправдано.
На самом деле, дружба с повелителем подобна дружбе с тигром [2]. Испокон веков в царствующем доме не существовало отцов и сыновей, не говоря уже о каком-то там приемном сыне.
[2] В смысле поведение сильных и властных непредсказуемо, милость правителя в любой момент может смениться гневом.
Цзин Ци вспомнил, что в прошлой жизни Хэлянь Пэй, похоже, не имел на него планов. Тогда он был полностью поглощен Хэлянь И, а все остальное на небесах и земле было просто мыслями. Возможно, именно поэтому Хэлянь Пэй был необычайно спокоен.
В этой жизни… все, наоборот, было так точно, что едва не стало изъяном.
Глава 40. «Разгар весны в столице»
Аромат весны незаметно наполнил столицу. Горечь холода все еще витала в воздухе, но постепенно ослабевала. Весенние заморозки резко сменялись теплом, а затем возвращали свою прохладу, будто пробуя наступление и отступление.
Цзин Ци неторопливо вышел из приемных покоев императора без всякого выражения на лице и в паланкине вернулся в поместье.
Про себя он подумал, что ранее действительно допустил ошибку. Из-за его молчания все эти годы большинство людей императорского двора считали его богатым бездельником. Однако после того как Цзян Чжэн начал создавать проблемы, его явные и скрытные действия немало сотрясли землю, а теперь, после дела Лянгуана, заинтересованные люди увидели его суть.
Слова «впервые запев, поразил всех [1]» были сказаны о правителе царства Чу. Если бы они упали на его собственную голову, дело бы приняло дурной оборот.
[1] 不鸣则已，一鸣惊人 (bù míng zéyǐ yīmíng jīngrén) – молчал-молчал, а как сказал – весь мир удивил.
Однажды стремительный поток отступит. Цзин Ци отпустил слуг и некоторое время сидел один в своем кабинете, бессознательно покручивая в руках то нефритовое кольцо, которое он повесил на шею, получив в подарок от У Си. Он думал о том, что, по словам Хэлянь Пэя, ему пришло время отступить. В конце концов, империя принадлежала семье Хэлянь. В некоторых делах еще можно было подлить масла в огонь, но подниматься вслед за ними на сцену и устраивать представление не стоило.
– Где Пин Ань? Пин Ань! – вдруг крикнул он.
Снаружи раздался ответ, после чего Пин Ань толкнул дверь и вошел.
– Господин.
Цзин Ци немного подумал и сказал:
– Когда наследный принц женился, меня не было в столице и на празднике. Мы с ним друзья, и все эти годы он постоянно заботился о нас. Чем больше я так думаю, тем менее уместным мне это кажется.
Пин Ань замер, немедленно поняв скрытый подтекст, лицо его изменилось.
– Господин, даже если вас не было в столице, нельзя сказать, что мы, слуги, не справились с этим большим событием. Подарки к бракосочетанию Его Высочества наследного принца уже давно доставили. Когда их готовили, я просил вас ознакомиться со списком… Более того, вы можете отправиться в Восточный дворец и принести искренние извинения.
Цзин Ци, глядя на него, развеселился и намеренно пошутил:
– Пойти лично? Если обе мои руки пусты, разве люди не скажут, что этот князь неискренен?
– Как вы можете быть неискренним? – быстро ответил Пин Ань. – Разве какая-то вещь может сравниться с личным визитом господина?
– Я достаточно хорошо знаю себя, чтобы понимать, что вовсе не настолько ценен, – ответил Цзин Ци.
Цзин Ци повернул голову, увидев перекошенное, похожее на лепешку лицо Пин Аня, тоже сморщился внутри и протянул руку, чтобы сильно стукнуть его меж бровей и выругаться:
– Наша княжеская резиденция что, обнищала? Это всего лишь еще один подарок для наследного принца, никто не посчитает странным избыточную вежливость. У тебя такой вид, будто тебя заставили держать гробовую доску. Не говори ерунды и иди делай, что должен.
В княжеской резиденции не сказать что было много людей. Цзин Ци родился в благородной семье, поэтому не обязан был отчитываться о тратах, но и черту роскоши не переступал, оставаясь в рамках приличия. Хоть он и любил предаваться забавам и мог воспользоваться благами жизни, это случалось лишь иногда. В остальное время он проявлял умеренность. Большая часть расходов княжеской резиденции уходила на приемы гостей и взятки.
Пин Ань ощутил внутреннюю досаду. Тот, кто не зарабатывал, не знал, как разумно тратить деньги. Однако он ничего не мог поделать, поэтому ушел, пробормотав что-то себе под нос.
В тот же день, не дожидаясь ночи, Цзин Ци собственной персоной отправился в Восточный дворец.
Обычно лица тех, кто только что женился, сияли свежестью и здоровьем. Однако по какой-то причине Его Высочество наследный принц был изможден и выглядел куда более измученным, чем тот, кто только вернулся в столицу и бегал из одного места в другое, не успевая сделать и глотка воды. Только при виде гостя лицо его озарилось. Он подозвал его к себе, чтобы получше рассмотреть, и долгое время спустя со вздохом сказал:
– Ты похудел.
Не дожидаясь ответа Цзин Ци, он обратился к присутствующим:
– Пойди посмотри, готов ли отвар с лекарственными травами, и подай чашу князю.
Цзин Ци несколько раз махнул рукой:
– Стой, стой, не нужно. Не выношу этого вкуса.
Хэлянь И полностью проигнорировал его отказ и продолжил расспрос: