— Это да, но есть еще и новые абсурдные теории, которым я верить не хочу. Например, убийца на приколе убивает их и грехи приписывает. Как бы наблюдал за ними, сталкерил и потом говорит, мол, я считаю вас виновными в таких вот каках. Короче, какой-то парень сам провозгласил себя судьей.
— И будут еще жертвы…будут…будут… — одними губами произнесла Ева. Лишь одно упоминание вслух этого факта давит, заставляет вновь повторять одни и те же слова, а руки – слегка трястись. — Грехов семь. Значит и людей умрет должно семь. Осталось пять…
Но, конечно, Ева осведомлена про отражения. Она знает, кто умрет сегодня, кто может умереть завтра. Но как рассказать об этом брату? И стоит ли вообще делится этим? Сомнения, сомнения, сомнения! Вся жизнь, каждое решение основывается на них. Это, в каком-то смысле, фундамент жизни. Всегда так было. Сейчас так и есть. Всегда так будет. И будет так, что Ева просто так порезала себе руку, если она не сможет пересилить себя.
— Мне Бил кое-что рассказал. — в конце концов она решилась. На всякий случай слегка понизив голос, она начала пояснять про пугающую тайну: — Что Игорь, что Шарлотта не отражались в зеркале. Бил тоже не отражается. Они, как бы, отражения, так себя называют…
— Нет, Ев… — Женя сразу смекнул, к чему ведет его сестра. На лице застыл немой ужас. Голос перешел на громкий шепот: — Пожалуйста, не говори то, что тебя тоже убьют! Я не верю!
— Я не знаю! Я не знаю, что будет, я не знаю, когда умру я! Я не хочу, поверь! — Бен не выдерживает. Тело начало трястись еще сильнее, голос дрожит. Глаза судорожно бегают по лицу Жени, словно пытаются ухватиться за ниточку спокойствия. — Я очень хочу придумать, как предотвратить это все! Я хочу решить это! Я не хочу умирать! Я хочу помочь! Я… Я… Я! Да я вчера руку себе порезала в знак обещания, что все решу! Я…
Ей не дали договорить. Женя крепко обнял ее, прижал к себе, пытаясь успокоить не только сестру, но и себя. Обоим близнецам необходимо взять себя в руки. У них двоих в душе свирепствует самый настоящий ураган, у обоих все внутри разносит цунами. У брата – беспокойство за сестру, сильнейший леденящий страх за нее. Всю жизнь он выручал ее, был щитом, спасал от самой главной неприятности – матери. Его плечо всегда было рядом, чтобы поплакать. Женя часто решал ее проблемы в коллективе в школе, улаживал конфликты с наглыми одноклассницами. Неужели скоро его сестры не станет? Неужели сбудется просьба матери? Неужели он впервые не сможет защитить ее? А у сестры в душе еще больший ужас, дичайшая паника. В первую очередь боялась за себя. Она умрет! Она покинет этот мир! Ее убьют! Ее! Ее! Ее! Брату этого не понять, ему-то совершенно ничего не угрожает, он в безопасности. Редко что-то так сильно пугает обоих близнецов. И как же редко они плачут в унисон, ощущая одну и ту же боль. Но именно горькие слезы всегда помогали им в трудную минуту, выплеск эмоций давал двигаться дальше. Это такое-же действенное, как вчерашний порез на руке. Около десяти или пятнадцати минут потребовалось, чтобы все волны и бури эмоций схлынули. Теперь никаких цунами нет. Если бы они не были сейчас вдвоем, каждому понадобилось около получаса, если не больше. Остается надеяться, что в ближайшее время такой паники больше не будет.
— Отражение возможно воскресить…— прошептала хорошую новость Ева, посмотрев в глаза Жени. Ее пальцы вцепились в плечи брата словно для усиления слов, хоть и забинтованная рука неприятно заныла. — Бил рассказал, что когда-то давно такое уже происходило. Ну, убийства. Но с помощью какого-то ритуала они воскресили отражение. И я… Я пообещала себе, что все решу. Я на крови поклялась! Сама себе.
— Так вот что с рукой… — осознал Женя, аккуратно убрал пораненную руку со своего плеча и взглянул на Еву — Это, конечно, был слишком отчаянный ход, не думаешь? Ладно, если он вселил в тебя такую уверенность, то это уже на один процент не зря потраченная кровь. Поверь.
— Говоришь прям как Бил — улыбнулась Ева, но сразу же вспомнила о их разногласиях. — Извини, я не хотела сравнивать вас, просто интересно получилось! В любом случае, давай сменим тему… как мать?
На это Женя только махнул рукой.
— Да плохо. Уснула только полчаса назад. Прикинь, она сказала, что она была знакома с Шарлоттой лично. Но я подозреваю, что про отражение она не знала, а то не ненавидела бы так тебя.