С одной стороны, хочется дать бедному ребенку сбежать. Он не заслужил такого отношения, таких пыток, экспериментов, издевательств над личностью. Но, с другой стороны, не хочется, чтобы при побеге тот как-либо травмировался, потерялся или, что еще хуже, умер.
Аккуратно и медленно, чтобы не скрипнула ни единая ступенька, врач спустился и направился искать сбежавшего. Где же он? Сначала врач решил осмотреть жилое детское крыло. Темный, будто заброшенный коридор. В ночи он выглядит куда устрашающе. Даже милые животные не спасали его: от этого он становится более большим, бескрайним и голодным. Он раскрывает свою пасть в готовности съесть любого прибывшего сюда смельчака. Но такие иллюзии давно не пугают мужчину. Казалось, ему все равно на попытки монстра убить его, запугать. К несчастью, здесь было абсолютно пусто. Это огорчает как коридор, так и врача. Значит, ребенок успел дойти до выхода. Надо успеть успокоить его, поговорить, обсудить ситуацию.
Уже у выхода произошло сразу два события: ребенок и вправду оказался одной ногой на свободе. И голос. Голос с лестницы второго врача, по какой-то причине проснувшегося в ночи. Тишину разрезал его гневный вопрос «Что здесь происходит?». Прежде чем он успел хоть что-то предпринять, первый врач, не раздумывая, крикнул ребенку: «Беги!».
И снова воспоминания. И снова те невыносимые дни, пропитанные тревогой. И снова крики. И снова желтые стены. И снова побег. А если бы она не сбежала, то что с ней сделали бы?
— Бен… — аккуратно оторвал ее от воспоминаний Алан. — Что ты так смотришь?
— Просто… — как соврать? Никто не должен об этом знать. Абсолютно. Так к чему это Алану?
— Ты можешь мне рассказать, если что-то знаешь. Может, ты знаешь этих детей лично?
— У меня, ну… я не хочу об этом говорить! — Бен попыталась сделать шаг в сторону, но холодные пальцы резко сжали ее запястье. — Отпусти меня!
Эмоции. Они оттаяли, стали более выражены на лице отражения. Голос стал тверже, буквально ожил. И мимика… прищур, будто у лиса. Чувство, что Алан что-то подозревает.
— Бен, мне важно знать. Зачем тебе нужна была информация про того человека? Что тебя испугало? Ты не понимаешь, что это важно?
— Я… я… просто тот Максим… мне кажется, что…
Бен не успела договорить, ведь пуля, которой выстрелили прямиком из монитора, прилетела прямиком в череп программиста, прошла через глазницу. Хватка полностью ослабла, а сам парень упал. Навсегда. Замертво.
Огромные от перепуга глаза девушки смотрят, как из ноутбука выходит человек в маске. Словно голограмма, которую часто показывают в фантастических фильмах. Но это реальность, и этот человек со временем начал приобретать вполне физическую форму. Страх почти сразу прошептал строчки в голове девушки:
Третий осколок в момент героизма
Пулю в грудь принял уж слишком легко.
Он снял маску. Максим снял маску!
— Алан Бакер. Светлый, — начал он своим обычным голосом. Без хрипотцы, без выдавливания. Когда он произносил следующее предложение, то неприятно ухмыльнулся. — Следующий – гнев. А теперь, — он перешел на вполне будничный и веселый тон. Словно никто не умер, словно они с Бен с детства лучшие друзья, словно никто не лежит мертвый рядом. Он сел на кровать рядом с девушкой и приобнял ее. — Бен, да? Как интересно ты меня нашла! А давай-ка поговорим без лишних ушей.
Мы договорились с Максимом, что разговор между ним и Бен останется конфиденциальным ровно до того момента, как все это не закончится.
Часть третья. Гнев
Часть третья. Гнев
Особняк. Нет-нет, не тот самый, который кишит сумасшедшими врачами и переделан под жуткую психиатрическую больницу. Этот особняк никто никогда не забрасывал. Выглядит он, на первый взгляд, весьма прилично. Как снаружи, так и внутри. Здесь стабильно каждый год снимают одно известное шоу. Название, однако, так просто уже и не назвать – оно все время куда-то предательски ускользает, волны мыслей уносят его далеко-далеко. А вдруг у шоу и вовсе нет названия? Но это не самое главное, не самое важное.