Гава протянул руку как джентльмен, но Ева не спешила протягивать свою. Она сперва повернула голову и взглянула на людей на первом этаже. Им было отлично видно, что они стоят на лестнице, но слышно эту пару не было. Они же явно не услышали слов предателя, ведь отчего-то с восхищением и умилением смотрят на них, словно в голове представляют между дуэтом что-то романтичное.
— Нет, я отказываюсь. — в голосе отчетливо слышно сомнение, поэтому Ева попыталась вложить мало мальскую уверенность в следующие слова: — я не хочу предавать их, они уже стали мне друзьями. У меня же роль не была негативная. Я хочу это сохранить так, как есть. Я хочу быть верна своим друзьям.
— Но ты ведь хочешь выиграть? — Ева кивнула, отчего Гава улыбнулся еще шире. — Тогда запомни вот что. Порой, чтобы достичь своей цели, достичь победы… следует идти по головам. У кого больше шансов дойти до финишной черты: у какого-то мягкотелого человека, который думает обо всех, кромое себя, или же у смелого и уверенного человека, которому никого не жалко? Я не говорю тебе становиться злодеем и всем все портить. Я прошу не заботится о благополучии твоих… «друзей» чересчур сильно. Если твоя цель оправдывает средства, то об этих людях нужно думать в последнюю очередь. Идешь на уступки – проигрываешь. Смени маску альтруиста на эгоиста. Подумай о себе.
Ева и вправду задумалась. Оправдывает ли ее нынешняя цель средства? Так ли сильно она хочет победить, что сможет идти по головам? А готова ли она на это? На это теперь есть такой ответ: Ева протянула руку Гаве. Она готова на все.
Пришло утро, поприветствовав город ласковым солнечным теплом. Кажется, это будет единственное приятное событие за всю неделю. С каждым днем марафона убийств отражений сны Бен, на удивление, становятся все спокойнее и спокойнее. Сегодня так и вовсе ничего сверхъестественного в нем не происходило: никаких кошмаров про прошлое, никаких предсказаний будущего. Лишь что-то настолько интересное, что было очень жаль просыпаться и прерывать сюжет. Что-то, что не хочется забыть. Сон был таким ярким! Даже слишком. Может, из-за вчерашних событий?
Некоторые детали стерлись, остались только мутные лица, неясные цели игры и правила. Но, с другой стороны, это же огромный простор для воображения! Не страдала бы Бен от неуверенности в себе и от страха, то написала бы целый роман про все-все события! Если бы у нее были друзья, которые не высмеяли бы ее, она смогла бы показать рассказ и им. Но у нее есть только Бил, который первые написанные страницы фэнтези сразу же высмеял. Сказал, что все было очень по-детски и несерьёзно. Неинтересно и глупо! Но это не поставило крест на хобби: Бен часто возвращалась к тому дню, когда она даже друзьям перестала доверять свои творческие начинания. Сегодня она это оправдывает такое едкое высказывание друга тем, что разница в возрасте была более выраженная, намного сильнее ощущалась. Поэтому черновики девятилетней девочки были смешны двенадцатилетнему другу.
Но, несмотря ни на что, Бен не может перекрыть такой поток вдохновения. Она лишь может заставить себя не брать ручку с блокнотом и не начинать писать.
«Я же хочу изменить себя. Я же хочу как-то побороть свои страхи и комплексы. Я поклялась!» — Начинать надо с малого. Она уже смогла сделать первый шаг к своим изменениям: рассказала Жене секрет про убийства. Но этого, очевидно, недостаточно. Останавливаться нельзя!
Юный писатель сел за письменный стол. В правой руке – гелевая ручка, перед глазами – пустой блокнот. Страха что-то написать нет. Есть лишь энтузиазм и огромное желание. И теперь начали лететь минуты, буква за буквой становятся ровным заборчиком. Сейчас Бен намечает лишь композицию: где должны быть завязка, развязка, основной сюжет, какой характер должен быть у героев, какую роль они будут играть в тексте. Спонтанно придумалось несколько чеховских ружей, которые теперь уютно висят за полями. К слову, на сколько бы Бен ни опасалась, что эти черновики найдет мать и прочитает, она все равно любит писать именно на бумаге. Почерк придавал тексту особый шарм, делая его более живым и эмоциональным. Так сцена, которая всецело состояла из динамики и напряжения, была написана наспех, почти неразборчиво. А каждая буковка в другой, напротив, была выведена размеренно, ведь этот момент требует больше тихих размышлений.