— Ладно, ладно, забудь, все! — Ева не хочет возвращаться к тем зловещим дням, но она запомнила эту информацию и точно вернется к ней позже. — Извини за крик, просто… — Хочется быстрее закончить этот поток мыслей, закончить разговор об этом. Ева вскочила с кровати, подняла блокнот и вручила его маме. — Я решила снова начать писать. Прочитай. Оцени. Ну… сейчас я не готова получить оценку. Напиши сзади, пожалуйста…
Мама только кивнула. Диалог окончен.
А Ева уже радостно скачет к брату. Улыбка, кажется, прилипла к лицу и не сойдет никогда. Хоть три наждачкой, хоть пытайся расстроить Еву любыми оскорблениями – губы не сменят положения. Без стука, сестра влетает в комнату.
— Она сказала, что любит меня! — Громкий шепот. Кажется, если услышит мама – сразу поругает. — Я монстр, но она любит такого монстра.
— Кто тебе вообще сказал, что ты монстр? — на это последовал кивок в сторону маминой комнаты. Женя понимающе кивнул. — Я же говорил, что все пучком. Что она сказала про план рассказа, м?
— Она его читать сейчас будет. Потом отдаст блокнот с оценкой. Короче, — Ева приземлилась на кровать к Жене, — я спросила про Шарлотту. Сказала, что она и предложила лечить меня, ну… там. За деньги.
Вот она. Та самая наждачка, которая все таки смогла стереть улыбку. Ева с задумчивым взглядом рассматривает узоры на ковре, а Женины глаза округлились от удивления.
— Серьезно?! Она спонсировала ту херню? Капец… тотальный просто.
— Давай это не будем обсуждать, прошу. Каждый подумает об этом сам. Есть кое-что поинтереснее.
Ева знала комнату брата наизусть. Часто запиралась с ним тут, когда кто-то из родителей злился на дочь и хотел наказать. Сколько всего здесь она нашла! Начиная от гнилых яблок из школы и заканчивая поделками. Даже додумалась делать здесь свои собственные заначки конфет, о которых брат даже не догадывается и сейчас. Ева знала каждый шкафчик, каждый выдвижной ящик. Последние всегда были наполнены хламом настолько, из-за чего хоть что-то найти было попросту невозможно. Поэтому пришлось потрудиться, чтобы достать ножницы.
— Вот, держи. Ты обещал подстричь меня. Я тебе доверилась. А ты мне доверяешь?
Ответа не последовало. Женя молча положил на пол пару листиков, поставил на них стул и кивком пригласил сестру присаживаться. И вот светло-русые локоны летят на подстилку. Пару прядей залетело за шиворот, отчего шея начала невыносимо чесаться. Ева правда пыталась как-то настроить себя на мысли, что с ними брат отрезает и всю неуверенность, все страхи. Но у самоубеждения сегодня явно не рабочий день. Мандраж не пропадает. Наверно, мать снова разозлиться. Снова повысит голос. Снова поднимет руку. Снова. Несмотря на то, что любит.
Мама… мать. Из мысли не выходит липкое, холодное и ужасающее осознание. Неужели она отправила Еву на неизвестное и непроверенное лечение только из-за денег? Эта сумма настолько велика, что обеспечила семью хорошей жизнью в частном доме, почти в центре города. Еву тошнило от одной мысли о том, что весь этот ужас был пережит только из-за денег. Дорогие бумажки. С помощью них манипулируют людьми, дергают за веревочки. И Ева не могла с уверенностью сказать, что поступила бы иначе, если бы ей предложили такую сумму. Хотя, чаша весов склоняется к согласию. Но главная проблема ведь в том, что никто не предлагал! Выбор был сделан за нее. И это было самым страшным.
— Я правда пытался сделать что-то… нормальное. — Внезапно поток мыслей Евы прервал голос брата. — Чтобы ты не выглядела как общипанная курица. Все, иди смотреть.
Пальцы, слегка дрожащие от волнения, тут же зарылись в мягкие волосы. Какое же это странное и непривычное чувство. Пряди слишком быстро выбегают из пальцев, даже не запутываясь. Одновременно тревожно из-за негативной реакции родителей и так легко от преображения. Это именно то, что надо Еве. Раз она смогла изменить себя внешне, то сможет изменить и внутренне. Она сделала еще один шаг к новой себе.
— Блин, а ведь ты так еще больше на меня похожа… хочешь, буду иногда твои наказания на себя брать?