«И вот он, — начал анализировать Женя, — тот самый Бил. Не русский, типо? А почему она вдруг Бен? Что за приколы», — это злит. Почему от него что-то скрывает сестра? Родная, любимая. Его близнец! Он-то всегда верил, что у них есть какая-то связь. Что он сможет доверить все-все секреты. Как и она ему. Но, как оказалось, это лишь мечты.
Примерно спустя час Бил ушел. Он, конечно, мог бы просидеть еще очень долго, но домой вскоре должна была вернуться мама. Поэтому Ева-Бен аккуратно, но настойчиво, выпроводила друга за дверь. Все это время, пока ребята общались и смеялись, Женя просидел в своей комнате. В полной тишине. Один. Может, это с ним что не так? Может, он сделал что-то не то? Но когда? Но как? Бесполезен. Не нужен. Он сел на кровать, забился в уголок, свернулся в клубок и уткнулся лицом в колени, пытаясь так заглушить плач. Неужели вор и хулиган лучше? За что? За какие заслуги? Почему Бил, а не он? Все? Его уже не любят? Ему уже не доверяют? Его уже никогда не позовут посмеяться над видео одноклассников в соцсетях? Ему уже не расскажут ни одного секрета? Нет, ну нет. Ну пожалуйста… он надеется… нет. Он уже не надеется. Он уверен, что Ева выскажет ему все: «Я не расскажу тебе ничего. Ты мне больше не брат. Мне даже стыдно стало, что я так похожа на тебя. Я тебя больше не люблю. Я тебя ненавижу, Женя».
Стук в дверь. Испугавшись, Женя быстро поднял голову и попытался вытереть мокрые щеки. Хоть он ничего и не пригласил войти, Ева все равно тихо открыла дверь. Глаза тут же округлились от удивления. Оно холодным ножом полоснуло по сердцу. Обоих близнецов.
— Ты чего… — Она подбежала и села рядом с братом. Взгляд устремился на его колени: на штанах грустно уселись два мокрых пятна. — Это из-за меня?
Она сразу же обняла Женю. Тот, в свою очередь, уткнулся ей в плечо и издал грустный всхлип. Ничего не хочется говорить. Он уже готов услышать те самые ужасные слова. Готов пытаться сдерживать новый поток слез.
— Я… я что-то сделала не так? Ты из-за того, что я все еще дружу с Билом? Прости! Но…
Уже и глаза сестры наполняются горькими слезами. Она попыталась быстро смахнуть их рукой.
— Из-за имени, — подал голос Женя. Сейчас. Сейчас она скажет, что ненавидит его. Что это правда.
— Извини… мне было стыдно… — Голос сестры начал дрожать. — Мне просто стыдно от этого. Вы меня знаете всю жизнь. Вы самые родные. Мне страшно, что вы тоже так будете называть меня. Я хочу, но страшно. Я не знаю, почему. Поверь мне, пожалуйста…
Он поднял голову и посмотрел в глаза Евы. В глаза Бен. И снова не смог сдержать слез. Он и без того был на грани, но окончательно сломался, как только увидел, как сестре больно. Женя быстро вытер свои глаза рукой.
— Прости, я… я сейчас успокоюсь. Можешь рассказать, почему ты решила имя поменять в своих кругах? Не семейных. Пожалуйста…
— Евой меня назвала мать. И она меня не любит. Мне не нравится, что все называют меня тем именем, которое дал человек, который меня не любит. Если я себя люблю, то почему не могу назвать себя так, как хочу? Бил меня подтолкнул к этому. И вот Бен… как Бен Тен!
Женя невольно улыбнулся – это ведь его любимый герой! А последующие слова Евы не только подтвердили его догадку, но и согрели душу теплом:
— Я сразу тебя вспомнила! И твой любимый мультик. И вот. Я еще и Била назвала Билом, кстати.
— А, то есть он не из Америки?
— Ха-ха, да он английского вообще не знает! И не хочет учить из принципа. Говорит, что у него училка злая. Вот, хочет бесить ее. — Женя прыснул, из-за чего Ева нахмурилась. — А вообще «Бил» – аббревиатура. От «Большой и ленивый». А то бесил когда-то, что на скамейке лежал и не гулял со мной.
От этого Женя уже откровенно рассмеялся. Сестра попыталась сделать вид, что злиться на него, но искреннюю улыбку спрятать никак не смогла. Лишь легонько хлопнула брата по плечу.
— Так мне тебя теперь Бен называть?
— Нет! То есть, ну… я бы хотела, но не сейчас. Чтобы меня семья так называла просто так, без причины…
— Ну, если так хочешь, то я найду как-нибудь причину. — Женя закатил глаза. — Может через год. Может, больше понадобиться. Как я захочу. Ну, придумается.
«Вот и придумалось, да? Сначала это будет шуткой, но потом же все привыкнут к этому имени. Или кличке, если для семьи. Надеюсь. Только почему спустя столько лет ты нашел момент?», — Бен рада, что наконец ее будут называть так, как она хочет. А не так, как захотела мама. Хотя, она-то явно не скоро перестроиться, если уж и решиться. Если уж узнает. А может, эта проделка с именем и вовсе плохая затея, раз мама на самом деле любит ее?