Бен рухнула на кровать. И как теперь уснуть? Самый эффективный выход, который она знала – просто считать. Когда ночами она долго крутилась и ворочалась, когда мысли устраивали самый настоящий кавардак в голове, то в порядок все приводили числа. Словно устроив генеральную уборку, они расставляли все по своим местам. Первая сотня дается легко, даже слишком. После нее кажется, что это глупый способ погрузиться в грезы. Но с каждой новой сотней считать все тяжелее: цифры начинают путаться, повторятся. И тогда приходит понимание, что скоро ты уснешь.
С одной стороны, ты права, Бен Рубко. Косвенно, но убить своего родного брата – залог собственной безопасности. Давай представим, что ты сохранила бы его жизнь, если бы не сдала. Что было бы тогда? Ответ очень прост: тебя бы убил сначала Кай, потом твой 1% жизни возрос до 100%. И на десерт тебя убил бы тот самый человек в маске. Кровавый зеркальный убийца. Он же, скорее всего, знает, что ты – отражение. Максим не полез бы в это болото, не зная, кем являются все отражения. Но вчера было важнее спасти себя от Кая. Женя стал живым щитом. Взял удар на себя. Ты счастлива, Бен Рубко, что у тебя есть еще дополнительный день, чтобы разгадать эту загадку? Пройти этот лабиринт. Распутать клубок из воспоминаний, секретов отражений и истории лечебницы.
С другой стороны, ты права, Ева Смолова. То, что ты совершила – аморально. Отвратительно. Гадко. Подставить самого родного человека! А помнишь, ты ведь всегда его как-то подставляла? То скидывала свои промахи на него, чтобы мать не наказала, то врала Лизе про что-либо, чтобы она не разочаровалась? Ты! Да, ты всю жизнь ужасно обходилась с братом. А все ради чего? Безопасности? Признания? Он к тебе со всей открытой светлой душой, а ты погубила это своей тьмой. И почему ты серое отражение, а не темное, Ева?
Всем встать, суд идет! Хотя, и вставать-то некому.
Две стойки, которые парят в воздухе. За одной стоит Бен Рубко – девушка с короткими неровно обрезанными волосами, в желтой футболке, с завязанным узлом на животе, и широких мужских штанах. Ее окружает темный ореол из негативных эмоций. Самым главным атрибутом является осколок. Пришла в зал суда сразу же с орудием убийства? Умно, аплодирую стоя. Взгляд холодный, уставший. По коже даже могут пробежать мурашки, ведь на тебя смотрит словно мертвый человек. Неужели это та часть личности, которая сидит глубоко внутри? Та, которая громко сказала: «Я буду идти по головам». Которую подавляет другая часть личности. Намного человечнее.
За второй стойкой в светлом, слегка светящемся тумане, ерзая и оглядываясь, стоит робкая Ева Смолова. С каре, за которое когда-то отчитала мать, в белой рубашке и теннисной юбке. Она смотрит на вторую, новую и неизвестную себя со страхом. Неужели это то, кем она является? Точнее та часть, которую просто не выпускает. Она была всегда. Всю жизнь. И если раньше Ева могла хоть что-то ей противопоставить, как-то победить, то в последние дни ничего не получается. Бен Рубко берет верх. И лишь из-за страха, из-за желания жить. Но кто этого не хочет?
— Только гордыня здесь не виновата, ведь ее отродясь и не было. — Голос эхом прокатился по всему этому месту. Где нет ни стен, ни потолка, ни пола. Он гулко отдал в стойки. — Кто прав? Кто виноват? В этом явно стоит разобраться. Но ясно одно: в моей смерти виновны обе.
Женя. Это был его голос. Обе проекции отражения гордыни вздрогнули. Кто-кто, но брат пугал обеих в одинаковой степени. Обе провинились, обеим стыдно.
— Убила меня Бен Рубко. Это можно было бы списать на эгоизм. Но… — кажется, если бы здесь была физическая версия Жени, то он точно сейчас бы ухмыльнулся. — Это же часть гордыни. Того самого греха, которого не может быть в этой душе. Так что… с уверенностью могу сказать, что данный ход – глубокое отчаяние. Попытка просто жить. Жить хочет каждый, вне зависимости от того, насколько человек грешен. Однако, это сильно. Стоило больших усилий наступить на горло, так сказать, кое кому другому.
Из руки Бен выпал осколок. Устала? Обессилила в конце концов? Не осталось энергии сражаться?
— Дала мне умереть Ева Смолова. Это… слабая, пугливая часть одного человека. Точнее, отражения. Страх за себя, за жизнь, за близких, за друзей. Страх, страх, страх! Кажется, что ничего, кроме него, и нет. Но это не так, уж я-то знаю. Я помню искреннюю доброту и заботу. Ева Смолова – грань, которая наполнена человечностью. Но из-за своей бесхребетности проиграла… а знаете, как говориться, в человеке живут два волка.