— Прости, я… я не знаю! — Голос задрожал. Руки намокли от слез. — Прости, прости меня пожалуйста!
Она села на пол и обняла Била. Крепко. Словно надеялась, что от этого смертельная рана магическим образом исчезнет. Ей плевать на кровь, которая уже была на одежде. Ей важен только один человек.
— Прости, прости! Я… я не знаю… Бил, я не хочу прекращать нашу дружбу! Бил, я правда все исправлю, Бил! Прошу… в последний раз, поверь мне! Ты будешь жить, клянусь! Бил…
Голос утонул в слезах. Как же она жалеет о своем решении! Надо было действовать вместе с ним, а не против! Надо было рассказать! Надо было тоже ему верить! Надо. Надо!
Бен почувствовала слабые объятия. Бил… он перестал глупо бороться за свою жизнь. Ему тоже дорога их дружба, хоть такая хлипкая и сломанная. Последние слова, которые он прохрипел из последних сил, это:
— Разъеби это говно… — Голова рухнула на плечо Бен. Это конец. Больше нет веселого, агрессивного и порой туповатого Била. Осталась лишь его оболочка. Кровавая, продырявленная. Это словно воздушный шарик, в котором сделали дырку возле узелка. Он же не сразу лопнул, а лишь медленно сдувался.
Больно… как же больно! Зачем?! Зачем ты это сделала, Бен Рубко? Однако, среди тысячи грузов на душе оторвался один — обида на Била. В сердце ютится надежда, что когда друг воскреснет, то они еще раз обсудят все и помирятся. Да, Бен в это верит. Верит так же, как и Бил поверил в нее в последние секунды жизни. Он доверился…
Тело рухнуло на пол, ведь Бен отпустила его. Она обняла себя, пытаясь успокоить. На плечо легла чья-то рука. Миша…
Наплевав на кровь, Бен ринулась в его объятия, уткнулась в плечо и зарыдала. Легкие ободряющие похлопывания по спине… это словно приложить что-то холодное к ожогу третьей степени. Не помогает, но минимально облегчает боль. Если бы Рубко была одна, она бы просто не выдержала. Сошла бы с ума, убила бы себя. Но сейчас есть крепкое дружеское плечо. Человек, который готов пройти через огонь и воду.
— Петр Самсонов. — Друзья в миг обернулись на голос. Максим был тут как тут: объявлял очередное павшее отражение, пока подбирал осколок с пола. — Темный. Похоть. Следующий, — он широко улыбнулся. — Гордыня.
Глава 6. Гордыня
— Друзья! Какой хороший день! — Максим звонко и задорно засмеялся и сел на диван, закинув ногу на ногу. — Это же почти все, конец! Кто же выиграет, а?
— Не знаю… — Бен вытерла слезы рукавом, размазав часть крови по лицу. Она глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Плакать уже нельзя. — Но я сделаю все возможное.
— Поверь, подруга, я тоже делаю все возможное, чтобы совершить свои дела быстренько и шустренько.
— Я не понимаю, зачем ты устроил всю эту игру, — вставил слово Миша. Он все еще не выпустил Бен из объятий.
— Хочешь узнать, в чем прикол? А я расскажу! Хотя нет! Ну, может быть, Бенчик все узнает потом.
— Не называй меня так…
— Противно? Не нравится? Ну и ладно! Окей, друзья, пошли на кухню, почаевничаем. Вы же этим любите заниматься, верно?
— Максим… — Миша встал и сел рядом с другом. — Мне кажется, ну… противно пить чай, когда мы все в крови.
—А ведь ты прав! Бен, а я сейчас дам тебе одежду, не волнуйся! — Произнес Максим и помчался в комнату Миши. Видимо, именно его одежду он одолжит.
Миша и Бен переглянулись.
— Это… очень странно. А если он убьет меня сейчас? Если не даст никаких шансов?
— Максим не такой, — заверил подругу Миша.
— Но ситуация все равно глупая! У нас здесь лежит… лежит! А мы будем спокойно чай пить? Что мы вообще делать с этим будем? А если сюда кто-то приедет?
— Нас здесь может выручить отель, в котором я, якобы, ну, нахожусь.
— Каким образом? — Бен непонимающе нахмурилась.
— Ну, как бы… я же там ночевать должен. Ну, вот.
— Это не сработает. Ты же в итоге не пришел в отель на ночь. Значит, это алиби тебе не поможет.
— Вообще до этого лучше не доводить, до полиции я имею в виду. Вот…