Нас собрали на первой взлётке просто потому, что её раньше других привели в порядок. Уцелевшие истребители спустили в ангары на обслуживание и заправку, а едва дотянувшие до базы и непригодные к ремонту — техникам на разборку.
Ни одного экипажа не было в космосе.
Но три крыла все равно не собрались полностью.
И уже никогда не соберутся.
Полковник Уильямс поднялся на трап, который выкатили к закрытому шлюзу. Снял фуражку и пригладил короткие жесткие волосы.
Странно, я не замечал, что у него столько седины.
— Пилоты… там, в небе, я вам не командир и вины за вашу гибель не несу. Да и не случалось её, этой гибели… — он замолчал, крутя в руках фуражку. — А вот здесь — я главный. И вина на мне.
Он снова замолчал.
Со стороны Первого крыла внезапно вышел вперёд Сашка. Приложил руку к фуражке. Мы все сейчас были в парадке. Многим она оказалась велика или маловата, но плевать. Мы ведь такие, то больше, то меньше уставного размера.
— Полковник. При всём уважении. Вашей вины нет.
— Мы тут не дети, утешать не надо, лидер-один, — коротко ответил полковник. — Вина есть. В разработках имелась версия об атаке на клон-мастерскую. Я ей пренебрег… Доложите о потерях крыла, Александр.
— Двадцать возвратных. Трое безвозвратных, — голос Александра дрогнул.
Когда ему доводилось говорить о безвозвратных потерях? Один раз, на Марсе, во время тренировок, квантовая запутанность еще не была налажена.
— Красный-два, Хироёси Нисидзава. Синий-четыре, Сатору Анабуки. Фиолетовый-два, Франко Луккини.
Я знал, что Хироёси был его другом. Хороший пилот, жёсткий, чёткий и хладнокровный. Но голос Александра оставался ровным. Он отдал честь и вернулся.
— Лидер два, — произнёс Уильямс.
Вышел Эрих. Снял фуражку.
— Восемь возвратных. Двое безвозвратных. Желтый-три, Луиджи. Желтый-четыре, Мари.
Он сделал короткую, почти незаметную паузу и добавил.
— Один дезертир. Синий-два. Святослав Морозов.
Наступила тишина.
Я стоял, молча глядя перед собой.
— Вернуться в строй, — сказал Уильямс. — Хватит молоть чушь.
— В дисциплинарных вопросах лидер кры… — начал Эрих.
— Заткнись! — рявкнул Уильямс так, что даже Эрих со всей его наглостью замолчал на полуслове. — Строгое порицание с занесением в личное дело. Встать в строй!
Эрих молча отдал честь и вернулся.
— Лидер три!
С правого фланга вышел Ричард. Отдал честь, сухо назвал потери. Шестнадцать возвратных, четыре безвозвратные потери.
Когда он вернулся в строй, Уильямс поискал меня взглядом.
— Святослав Морозов!
Я вышел.
— Почему вы покинули исправный истребитель в ходе боя?
— Разрешите объяснить подробно, полковник?
— Приказываю.
— Накануне у меня была аудиенция с ангелом, посетившим базу. При его появлении я обратил внимание, что ангел не сразу меня заметил. И задал вопрос.
Кто-то нервно хмыкнул.
— Ангел счёл возможным ответить. Он сказал, что сразу после воскрешения, несколько часов, мы ещё не наполнились ни добром, ни злом. И взор ангелов нас… не замечает.
Я развёл руками.
— Сам удивился, полковник. Но когда во время боя я посчитал цели, у меня возникло подозрение, что как минимум двое падших перенеслись на базу, сбросив ореол. Даже без ореола это очень опасные противники. И я подумал, что если вновь воскресну, то буду как бы незаметен для них.
— Вы знали, что ваш клон подготовлен к оживлению и квантовая связность действует? — спросил полковник.
— Надеялся, конечно, — кивнул я. — Но не знал. Ведь была такая суматоха, все стартовали разом.
— То есть вы вышли из боя осознанно, Морозов? Понимая риск, но считая, что принесете больше пользы на базе? Дезориентированный, полусонный, голый и безоружный?
— Как-то так, — кивнул я. — Оружие я рассчитывал найти на месте, так и получилось. Падший меня действительно не замечал. Я заметил, что инкубаторы он бил все подряд, занятые и пустые, значит — не видел, где есть клоны, а где нет. Зашёл со спины, там почти не было ореола, выстрелил в грудь, потом в голову.
— И что-то сказали? — продолжал расспрашивать Уильямс.
Он, без сомнения, и мой доклад прочитал, и запись видел. Но я кивнул:
— Да. Я назвал его фуфлом.
— Что это значит?
«Аккуратно, Святослав» — шепнул Боря.
— Русское жаргонное слово, — ответил я смущенно. — Бранное слово. Означает что-то плохое, скверное.
— Вполне согласен с оценкой, — рассудил полковник. — Лидер второго крыла!
Эрих молча вышел.
— Вы слышали объяснения Святослава?
— Да, — Эрих поколебался. — Рапорт я тоже читал.