Ник шёл несколько часов. Покинув луг, он забрёл в лес и двигался по самой его чаще, приведя лук в боевое состояние. Но оружие не потребовалось — опаснее белок на деревьях пилот никого не встретил. Несколько раз он находил окружённые зарослями высокого камыша чистые лесные речки. С жадностью припадая к тоненьким ручейкам, Ник словно заряжался энергией для продолжения похода. Он всё шёл и шёл, не взирая на усталость и давящее смертельным грузом множество вопросов.
Наконец он вышел к какому-то поселению. Не город, не село и даже не посёлок: это просто были три одноэтажных домика возле широкой автомагистрали, на которой не было ни единого автомобиля. Подобравшись к строениям поближе, Ник увидел надпись «Сдаётся».
У крыльца одного из домов в плетёном кресле-качалке сидел пожилой мужчина в махровом жёлтом халате. Он неспешно покуривал трубку, и, казалось, даже не замечал приближающегося к нему путника.
— Эй! — замахал руками пилот, заранее сложив лук и повесив его на пояс, дабы никого не испугать. — Эй, здравствуйте!
— Здравствуй, здравствуй, — старик ограничился кивком. — Чего ж так орать-то? Тут и так всё слышно.
— Я так рад, что встретил хоть кого-то, — Ник остановился подле крыльца, приветливо улыбаясь. — Вы не подскажете, где я нахожусь?
Мужчина оглядел пилота с ног до головы, помолчал немного, и ответил:
— Сектор Орлан. Система Амадей. Планета Шедоу.
Молчание длилось долго. Пока путник пытался переварить только что сказанные ему слова, старик успел докурить свою трубку и заново её набить. Изредка он ехидно ухмылялся, но при это не произнося ни слова.
— И… кто вы? — решился на вопрос Ник.
Мужчина в кресле всё молчал, не прекращая ухмыляться. Пилоту вдруг захотелось плюнуть на всё на свете и врезать ехидному старикашке кулаком промеж глаз, а потом, свалив его на землю, пинать до потери пульса.
Своего пульса.
— Ну?! И кто вы?
Старик, в последний раз ухмыльнувшись, поднялся из кресла и растворился в воздухе.
— Замечательно! — закричал Ник. — Просто потрясающе! Спасибо большое за объяснение!
Пилот со злости пнул кресло-качалку и тут же раскаялся о содеянном долгим шипением — кресло не сдвинулось ни на йоту, но вот нога Ника тут же загорелась тупой болью. Он отчаянно плюнул на зловредный предмет мебели и решительным шагом направился в один из коттеджей.
Стучать не стал. Просто повернул ручку — дверь приветливо распахнулась, приглашая гостя войти внутрь. Убранство помещения было далеко не скромным; происходи это всё действительно на Земле, Ник счёл бы, что эти коттеджи предназначены для хорошо обеспеченных туристов. Дубовый настил пола укрывал мягкий ворсистый ковёр, у стен изящно вытягивались до самого потолка изысканно разрисованные шифоньеры. Огромная двухместная кровать, на которой красовались шёлковые простыня, подушки и одеяло, словно манила и звала. В какой-то момент Ник даже решил немного вздремнуть, но, собравшись, прогнал прочь неуместные мысли. Вместо этого сев на краешек кровати, он достал из кармана куртки припасённую заранее бутылку пиво и стал медленно предаваться её распитию.
Что делать дальше — пилот не знал. В его голову стали предательски закрадываться идеи и скоропостижном самоубийстве самыми изощрёнными способами. Например — удушить себя хладноплазменной тетивой своего лука, или проглотить разрывной наконечник взрывающейся стрелы. «Неординарной ситуации неординарная смерть, — усмехнулся Ник. — А что мне ещё остаётся? Ждать у моря погоды? Снова идти вперёд, зная, что это совсем не Земля, как мне казалось поначалу?»
Внезапно заработала рация. Сквозь громкое шипение отчётливо слышался чей-то мужской голос, но разобрать его было невозможно из-за громких и режущих слух помех. Пилот некоторое время кричал в динамик, пытаясь выровнять волну, и сильно удивился, когда ему это внезапно удалось. Шипение практически стихло, и Ник, наконец, смог понять, кто говорит:
— Кто-нибудь меня слышит? Господи, я так и знал, что это — Ад… я знал, я знал!
— Ваше преосвященство, — радостно завопил пилот, подпрыгнув на месте. — Ваше преосвященство, это я, Рэмми. Где вы? Как вы?!
— Ник? Я… в Аду. Я был прав, сын мой, прав.
— Как это — в Аду? Что вы видите перед собой?
— Геенну огненную! — с чувством ответил отец Эдвард. — Черти, демоны, терзаемые души… я был прав! Я всегда был прав!
— Радиус действия этих раций не больше тридцати километров. Но, чёрт возьми, не вижу я никакой геенны! Вокруг лишь поля да леса, а сам я сейчас пью пиво в элитном коттедже!
— И да не убоюсь я зла, — на фоне голоса епископа отчётливо был слышен страшный рёв сотен нечеловеческих глоток. Через мгновение святой отец, видимо, уронил рацию, и стал громко ругаться, вставляя меж матерными словами фразы «Прости, Господи». Зазвучали выстрелы его револьверов. По всей видимости, отец Эдвард вступил в бой.