Из Кинга будто вытащили стержень. И, словно почувствовав его настроение и то, что он полностью сдался, вирус рванул в последней могучей атаке, сметающей всё пространство домена.
Кинг сидел подавленный, невидящим взором наблюдая, как его бункер с мониторами разрывает на части торнадо из чернильно-чёрного ветра. Сам он пребывал в оке бури: маленький и временный островок спокойствия внутри урагана, разорвавшего его внутренний мир. На щеках от частых вспышек молний светились дорожки слёз.
Торнадо сжималось, грозя похоронить остатки личности Кинга под своим бушующим напором.
«Кажется, я умираю», — мелькнула на периферии сознания мысль, но от неё в душе ничего не всколыхнулось. Стало всё равно. Кинг просто принял её, как данность. Смерть одарит игрока прощальным поцелуем перед тем, как унесёт в спасительное небытие.
Он не герой, не могучий волшебник, он лишь самозванец, занявший чужое тело. Его воспоминания были всё ещё при нём, но с каждым мгновением они выцветали и меркли.
Кинг прикрыл глаза, расслабленно раскинув руки в стороны. Впервые в жизни он не боялся. Он принимал поражение. Лишь об одном он сожалел: что не смог в прошлом мире попрощаться со своим единственным другом…
Потоки ветра уже готовы были прорваться сквозь последний заслон, чтобы растерзать его тело, чтобы окончательно одержать верх в этом изначально неравном противостоянии…
«Что? — во тьме он ощутил лучик света. Далёкий, но теплый, так приятно ласкающий кожу. Но ведь ему здесь неоткуда взяться. — Я умер и попал в рай? Или это предсмертное видение?»
Затем лучик разросся и уплотнился, обволакивая душу Кинга, словно исцеляющий прожектор.
Он раскрыл глаза, но увидел лишь серебристый барьер, который не подпускал к нему чёрный туман. Кроме того, он видел, как туман отступает, а существа в нем кричат от бешенства и агонии. Боль же Кинга угасала, как и нестерпимое давление на душу. Воспоминания снова обретали краски, жизнь вновь обрела вкус, а пораженческие мысли и апатия испарялись, как роса на утреннем солнце.
Сконцентрировавшись, он попытался понять, что происходит в его духовном домене. Взор Кинга по его желанию охватил весь мегаполис.
— Это странно.
Город восстанавливался из пепла. Дороги, небоскрёбы, супермаркеты, билборды… Само пространство исцелялось, а трещины и бреши в защите затягивались. Чёрный туман и остатки щупалец сгорали в серебристом огне. Всё вокруг озарялось ярчайшим светом солнца, на небе не было ни облачка.
Кинг ничего не понимал.
Серебристый барьер перед ним исчез, а сам он обнаружил себя стоящим на коленях перед возвышающейся фигурой. Кинг медленно поднял взгляд, щурясь от яркого света, подмечая всё больше и больше деталей. Красные сапоги. Жёлтое трико. Красные перчатки. Белый развевающийся на тёплом ветру плащ.
Резко задрав голову, Кинг увидел блеснувшую на солнце лысину.
Кое-как справившись с потрясением, он завопил:
— С… С-САЙТАМА⁈
Поддержать автора и прочесть главы раньше можно на Бусти:
Глава 41
Нексус (конец первого тома)
Хогвартс, кабинет директора
Близилось утро, однако из-за расположения башни кабинет Дамблдора всё ещё был погружен в темноту. Портреты прошлых директоров похрапывали. От стола на когтистых лапах слышался звон, который всё не прекращался и даже нарастал. Впрочем, Альбус к этому привык и специально оставил кулон, отданный четой Диггори ему на хранение, здесь, в своём рабочем столе.
Сам владелец кабинета спал в личных покоях, всё же за эту неделю он очень сильно вымотался и нуждался хотя бы в нескольких часах полноценного отдыха. Потому Альбус Дамблдор не видел, как драгоценный камень, зачарованный с помощью магии крови, приобрёл тёмно-красный оттенок. До этого его цвет менялся с жёлтого на янтарный, что было ещё терпимо, однако теперешний тёмно-красный оттенок, несомненно, был очень плохим знаком.
И если бы Дамблдор стал этому свидетелем, он бы уже сорвался в Министерство, требуя срочный международный порт-ключ в США, и вместе с фениксом отправился бы на другой континент, чтобы спасти Диггори, которому грозила смертельная опасность.
Возможно, если бы Фоукс — его фамильяр — сейчас дремал в кабинете, а не охотился в окрестностях Запретного Леса, то он бы мог заметить повышение тональности звона и ощутить особую интенсивность сигнала от артефакта, а затем оповестить директора об этой странности.