Он опускает голову, почти соприкасаясь с ней лбами, и Кэролайн заглядывает в его темные глаза.
- Нет, - его голос очень низок. – Ты будешь танцевать со мной. Только со мной.
Она быстро распознает невысказанное «или…» в его голосе, и дрожь пробегает по спине девушки. Она понимает, что лучше не протестовать, когда его глаза так темны и полны гнева, словно сжигая что-то у нее внутри. Нехотя Кэролайн кивает головой.
- Да, мой лорд, - шепчет она.
========== 3.2. A kiss that Lingers. “The dance” ==========
В такт музыке Клаус кружит ее в танце, не отрывая от девушки глаз, слегка отталкивая ее и притягивая, чтобы заставить, кружась, вновь вернуться в его объятья, и снова по кругу – раз, два, три.
- Я бы мог заставить всех вокруг уйти, - шепчет он ей на ухо. – Мог бы взять тебя прямо здесь и сейчас. Все, что тебе нужно сделать – просто попросить.
Он притягивает ее еще ближе, и Кэролайн снова напрягается под прикосновениями, чувствуя, как возбуждена его желанием. Его прикосновения жгут кожу, и она не может не вспоминать об их поцелуе, таком необходимом и наполненном разрывающим желанием. Она хочет этого, внезапно понимает Кэролайн, хочет всех тех наслаждений, что он обещал ей прошлым вечером. Но воспоминание о словах Элизабет остужает сознание.
Неожиданно, как подарок небес, к ней приходит идея. Она утомит его этим вечером так, что ночью точно останется нетронутой. Она заставит Клауса танцевать, пока его не перестанут держать ноги, и у того не останется выбора, как лечь спать.
- Я хочу танцевать, - тихо улыбается она.
- Мы будем танцевать, - недовольно вздыхает он.
И они танцуют. Без остановки, пока Кэролайн сама едва не перестает чувствовать ног, но не отрекается от плана. Рано или поздно он устанет.
- Мне надоели танцы, - внезапно останавливается Клаус.
Одна из придворных дам врезается в него, и он резко оборачивается, взглянув на нее таким взглядом, какого Кэролайн не пожелала бы и злейшему врагу. Та, быстро извинившись, отходит, и Клаус снова поворачивается к девушке, смахивая раздражение.
Она вглядывается в черты его лица, приподняв брови, он не выглядит достаточно усталым.
- Садись, - говорит Кэролайн самым мягким тоном. – Садись, а я поищу кого-нибудь, кто со мной станцует.
Кэролайн делает шаг в сторону, но только чтобы быть вновь притянутой к нему, не зная, смеяться или плакать, когда так хорошо удается план, но сама она еле жива от усталости.
- Выпьем, - шепчет ей на ухо Клаус, спустя несколько минут.
Это идет вразрез с планом, но ей действительно нужно выпить, настолько жжет в горле. Клаус ведет Кэролайн, и впервые она рада, когда он обнимает ее талию так, что на него можно опереться. Вскоре мужчина приносит ей красивый бокал, и Кэролайн с нетерпением подносит его к губам.
Глядя на напиток, Клаус мягко улыбается. Конечно, он не может перехитрить ее, так ведь? Она знает смысл его плана, и у нее есть собственный, чтобы остановить соблазнителя.
Она тихо выдыхает, пытаясь разобрать вкус напитка.
- Что это?
Его улыбка становится мальчишеской:
- Это напиток сделан из лучших ягод – любимейших ягод короля.
Это не совсем ложь. Ведь вино сделано из ягод винограда, верно?
Она делает еще один маленький глоток и ставит бокал на стол. Тут, взяв у проходящего слуги еще один бокал, наполненный вином, Клаус с любезной улыбкой протягивает его ей, видя, как быстро она опустошила первый, и наблюдает, как она жадно пьет.
- Так ты будешь танцевать со мной? – прямо спрашивает Кэролайн, поднимаясь с места и неожиданно чувствуя, как кружится голова.
Она старается не обращать на это внимание, настолько полна решимости не остаться под утро в синяках и крови, как другие его девушки.
- Да, - отвечает Клаус, слегка разочарованный тем, что она не допила. – Допей до дна, чтобы слуга мог забрать бокал.
Они снова идут танцевать. К концу второго танца все начинает крутиться у Кэролайн перед глазами. Клаус ведет ее, но вместо того, чтобы отклониться, девушка прижимается к нему.
- Я очень устал, - признается он, глядя на Кэролайн. – Может, стоит сесть.
Она сжимает губы, восстанавливая контроль над телом.
- Ты можешь сесть, если хочешь, а найду себе партнера.
Он улыбается ее упрямству, уверенный, что после этой ночи танцевать больше не будет, и кружит ее, нарушая порядок движений в танце, не обращая внимания на взгляды, раз за разом, пока у нее перед глазами не вспыхивают звезды, и она снова не прислоняется к его груди.
- Хочешь еще пить? – спрашивает он, молясь Богу, чтобы она согласилась (да будет вам известно, он не верит в Бога).
Она кивает, чувствуя, как кружится голова. Снова Клаус ведет ее к столу и, усадив, приносит бокал, вино в котором Кэролайн нетерпеливо выпивает до дна.
- Танцевать! – произносит она громче, чем обычно позволяет себе говорить.
Он удивленно приподнимает бровь, вино сильно на нее повлияло, но не уняло упрямого характера. Если она снова потащит его танцевать, он снесет головы всем вокруг, пока кровь не наполнит замок.
Кэролайн быстро поднимается, вцепившись в край стола, чтобы сохранить равновесие, но улыбается, чувствуя внезапный прилив счастья.
- Все хорошо? – Клаус старается, чтобы его голос звучал как можно более обеспокоенно.
- Кружится голова, - признается девушка.
Вздохнув, он усаживает ее обратно.
- Тебе нужно посидеть, Кэролайн.
- Но, танцы…
Клаус закатывает глаза.
- Тебе нужно еще выпить, любовь моя.
- Немножко воды, - тихо просит она.
- Нет… - спокойно отвечает Клаус, передразнивая ее мягкий тон. - Еще один напиток из любимых ягод короля поможет тебе справиться с головокружением.
Она поднимает на него свои большие, голубые и такие невинные глаза, что Клаус почти чувствует себя виноватым из-за лжи. Почти.
После шестого бокала Кэролайн, наконец, перестает требовать танцев, и он благодарит за это Бога. Но она начинает беспорядочно всхлипывать, почти кричать, стараясь привлечь к себе ненужное внимание, и, вздохнув, Клаус отвозит ее домой.
========== 3.3. A kiss that Lingers. “Liar”. ==========
Открыв дверь ее спальни, Клаус осторожно кладет девушку на кровать. Не долго думая, он снимает свой плащ, бросая его на стул.
- Мне очень жаль, - шепчет Кэролайн, закрыв глаза.
Она чувствует, как он снимает с нее обувь, но не может даже шевельнуться в знак протеста, ноги все еще болят после танцев, и она бессильно откидывается на подушки, позволяя себе расслабиться.
Клаус прикрывает ее легким одеялом и вытаскивает шпильки из прически Кэролайн, распуская ее волосы, светлые кудри мягким одеялом ложатся на ее лицо и подушку.
- Почему ты отталкиваешь меня? – неожиданно нарушает молчание он.
- Ты иногда меня пугаешь, - сонно отвечает девушка.
Она произносит это прежде, чем успевает подумать, и отдала бы, наверное, все, чтобы вернуть слова обратно.
Клаус наклоняется ближе к ней, черты его лица смягчаются:
- А если бы я сказал, что не наврежу тебе?
Она открывает глаза, услышав это.
- Тогда я бы назвала тебя лжецом.
Ее разум затуманен, и ясно Кэролайн может видеть только лицо Клауса. Она легко кладет руку на его грубую щеку и медленно проводит большим пальцем по верхней губе. Его глаза становятся еще более синими.
- Очень красивым лжецом, - пьяно поправляет себя она.
Коснувшись другой ладонью щеки Клауса, она притягивает его лицо к себе, прильнув к губам. Образ их последнего поцелуя четко вырисовывается под закрытыми веками, и желание снова колет кожу. Кэролайн углубляет поцелуй.
Не торопясь, он откладывает одеяло и переносит свой вес на Кэролайн, опираясь на руки, чувствуя ее прикосновения на коже, как она тонкими пальцами проводит по его плечам, очерчивает мышцы груди и пресса. Ее ногти впиваются в плоть сквозь одежду, Кэролайн едва слышно стонет ему в рот, пробуждая желание. Не в силах терпеть, Клаус прочерчивает дорожку резких поцелуев по ее шее к груди, слыша, как она в безумстве стонет его имя, затвердевая от одной только мысли о ночи, что проведет с ней.