Отныне и навсегда твой Сергей Векшегонов-Дулесов».
Перечитав письмо, проверив, на месте ли запятые, он сложил его треугольником и сунул во внутренний карман пиджака.
Теперь можно было идти за аттестатом. Как это приятно… Как солнечен июньский день… Ни облачка, ни ветерка.
Как хорошо сидит на нем новый костюм…
IV
И Руфина в этот час примеряла обнову — белое платье. Его муаровая пышность восполняла недостающее девическому стану торопливой Руфины.
— Теперь я уже совсем взрослая! — радовалась Руфина, обнимая свою мать, Анну Васильевну. — Только мне, мама, не хочется быть такой высокой, и я надену туфли на низеньком каблуке, хотя они и не очень идут к этому платью.
— Ну что ж, доченька, можно и на низком, — согласилась Анна Васильевна. — Однако же твой папаня ниже меня ростом, и это нам не помешало…
Постояв перед зеркалом, Руфина сняла свое нарядное платье, будто вернувшись из праздника в будни, надела школьную коричневую форму.
— Руфина, я жду, нам пора! — услышала она за окном знакомый голос.
— Я сейчас. Я готова, Сережа… — откликнулась Руфина, выбегая на улицу и застегивая белый парадный фартук.
В этом фартуке сегодня она шла последний раз. Прощай, фартук. Прощай, школа. Прощай, физика. Прощайте, Платон Михайлович Слезкин. Прощай, школьный сад и все, все, что было мило…
Сереже очень хотелось, чтобы Руфина обратила внимание на его новый костюм. Он всячески выставлял его напоказ. Наконец Руфина сказала:
— Сережа, ты такой солидный сегодня.
На это Сережа небрежно ответил:
— Ничего не поделаешь, через два года мне перевалит на третий десяток…
— На третий? Впрочем, да, — еле сдерживая улыбку, сокрушалась Руфина. — «Как годы-то летят…»
А потом, дернув Сережу за ржаную прядь, совсем как младшего братца, она шепнула:
— Сережа, я всегда буду любить тебя…
В это время из переулка выпрыгнула девочка в белом фартучке, с букетом фиалок. Это была Капа из фамилии Дулесовых, из дальней боковой ветви.
— Здравствуй, Сережа! Поздравляю с окончанием. Вот букетик. Я его собрала рано утром и все ждала, когда ты пройдешь, чтобы поздравить тебя первой. Тебя еще никто не поздравил, Сережа?
— Нет, еще никто, — почему-то смутившись, ответил Сережа. — Ты первая. Спасибо за цветы.
Затем он погладил Капу по головке, чтобы показать этим свое недосягаемое старшинство, а Капа, отклоняя голову, сказала:
— Не надо так, Сергей. Я уже перешла в восьмой класс.
Тут Капа повернулась спиной и ушла в переулок.
Наблюдая эту сцену, Руфина заметила Сереже:
— Нехорошо, что ты отнесся к ней с таким пренебрежением.
— Она же малютка…
Это почему-то задело Руфину.
— Малютка? — повторила она. — Я в ее возрасте танцевала с морским офицером Виктором Гладышевым и… И он не относился ко мне с пренебрежением. Эта малютка, может быть, твоя будущая невеста. Жена и мать твоих детей.
Сережа похолодел. Он проверил в кармане пиджака, там ли находится письмо на кальке. Потом, справившись с собой, заявил решительно и твердо:
— Руфина! Ты думаешь или нет перед тем, как что-то сказать? Или ты чувствуешь себя настолько умной и взрослой, что тебе можно болтать все, что придет в голову? Ты поучаешь меня, хотя я и старше тебя на два месяца.
— Даже на два с половиной, Сереженька. — Руфина еле заметно присела на ходу, чтобы казаться ниже. — Ты старше меня почти на четверть года.
— Хватит, Руфина! — прикрикнул Сережа. — Мы уже взрослые.
— Ну конечно, — согласилась Руфина и, заметив, как он теребит верхнюю губу, едва скрывая улыбку, заметила — К тому же у тебя усы, хотя и не колючие.
— Зато ты… — не договорил Сережа — они уже были возле школы.
Он договорит потом. Сейчас не до этого. Вечером он в спокойных тонах посоветует ей, как нужно разговаривать с ним…
V
По всему городу шли десятиклассники. Везде в этот час вручали аттестаты.
Алексей Векшегонов, как мастер школьных мастерских, пришел в школу на правах педагога. На нем был синий костюм в полоску. Цвет выделял глаза, а полоска удлиняла рост. Это заметила Руфина. Ей было приятно, что Алексей заботится о своей внешности. Она не знала, что этим занималась его мать.