Приветливы с Алешей были и взрослые люди. В семьях всегда и все знают о школе, об ее делах, и, конечно, о тех школьниках, кто на хорошей или на худой молве.
В те, тридцатые годы отец и мать Алеши жили в старом векшегоновском доме. Когда же они получили от завода квартиру и отделились от стариков, Алеша остался у бабушки с дедушкой, потому что началась война. Отец Алеши, Роман Иванович Векшегонов, ушел на фронт, мать стала к станку.
Алеша, как и все в их роду, начал трудовой путь слесарем. Так было заведено чуть ли не сто лет тому назад. Слесарное ремесло Векшегоновы считали чем-то вроде обязательной азбуки, без которой в заводском деле человек не может двигаться вперед.
Старомодно это или нет, только никому не приходило в голову нарушать родовой порядок.
Закончив семь классов, Алексей поступил в ремесленное училище. На завод он пришел уже лекальщиком, и вскоре был замечен как искусник в своем деле. Разумеется, в этом немалую роль сыграл его дед, Иван Ермолаевич Векшегонов, натаскивая внука в домашней мастерской. Эти мастерские и в наши дни бытуют в старых уральских домах.
Одаренный молодой человек привлек внимание главного инженера завода Николая Олимпиевича Гладышева. Доводясь Алексею двоюродным дядькой, он вдвойне был доволен, что и этот молодой Векшегонов оказывается на виду, как и отец Роман Иванович, как в свое время и дед Иван Ермолаевич — знаменитый слесарь станкостроительного завода.
Теперь Алексей Векшегонов работает наладчиком автоматических станков и линий. Это его призвание. Его трудовая стихия. Усовершенствовать, смастерить, придумать, заменить — самое большое счастье для Алексея. Увлекаясь рационализацией, изобретательством, он забывает о времени, окружающих и, может быть, о себе.
Это началось еще в отроческие годы, рассказывает о внуке дед, Иван Ермолаевич Векшегонов. Для кого игра, бабки, шаровки, чижики, а для Алексея тиски, молоток, пила, ножницы. И не было у него большей радости, как соорудить что-нибудь своими руками. Клетку ли для чечеток, пенал ли для карандашей или еще какую-нибудь пустяковину смастерит он — всегда от себя добавит новое. И как бы хорошо ни сделал Алексей свою хитроумную самоделку, никогда не был доволен собой.
Вот и сейчас на заводе появился многошпиндельный сверлильный станок Алексея Векшегонова, названный его именем — «АВЕ». Радоваться бы… Не всем молодым механикам в эти годы удается создать свой станок. А радости нет.
— Об автомате думал, — жалуется деду внук, — а получился полуавтомат. Недотянул. Не то знаний не хватило, не то времени.
Дед утешает:
— Дотянешь. У тебя годов много впереди. Кончишь заочный. День будет длиньше — ума больше. Вот и доведешь свое детище.
У Алексея в самом деле было туговато со временем. Завод. Учеба. А тут еще школьные мастерские. У парня совсем не оставалось часов для прогулок, театра, веселых вечеринок и всего, что принято называть часами досуга.
Он, конечно, пойдет на школьный бал. Потому что должен туда пойти. Ведь он же в школе на правах педагога, и на балу будут его ученики.
Если говорить честно, то ему в этот вечер куда было бы приятнее поехать к вершине пруда на лодке с Ийей Красноперовой. Во-первых, это, настоящий отдых, во-вторых, она не будет мешать думать об изменении привода к винтонарезному станку, а в-третьих, он всегда так легко и свободно себя чувствует с ней.
И он бы, наверно, сумел как-нибудь совместить и бал и поездку с Ийей. Показался бы во Дворце культуры… А потом бы незаметно затерялся в толпе — и на пруд. Что ему, в самом деле, до бала? Танцор он плохой. Огни, шум, наряды не привлекают его. В новом костюме он будет чувствовать себя неловко. И вообще — что за радость кружиться напоказ?
Рассуждая так, Алексей уже готов был отбыть положенный час на школьном вечере, а потом махнуть на лодке. Белая ночь. Тихий пруд. Теплынь… Но все случилось совсем по-другому.
К Векшегоновым пришла Руфина. Она будто подслушала сомнения и желания Алексея. Руфина появилась не в форменном школьном платье. Она уже навсегда рассталась с ним. На ней широкая юбка и пышная кружевная кофта. Вместо кос появилась прическа. Руфина выросла, возмужала за считанные часы.
— Ты ли это, Руфа? — не скрыл своего удивления Алексей.
Руфина ответила на это без всякого жеманства:
— Ты знаешь, Алеша, я тоже сегодня нравлюсь себе. — Сказав так, она закружилась. — Мне очень хочется наряжаться.